Эка Курниаван - Красота – это горе

В партизанской хижине он не унимался, хоть матери и удалось его покормить, но в последние дни, перед смертью, грудь он уже не брал. Одеяльце было мокрое насквозь, а запасного она не взяла, просто перепеленала ребенка мокрым наружу. А малыш все плакал, тише и тише. Ренганис Прекрасная поняла, что у него лихорадка – весь жаром так и пышет и дрожит почему-то. Как ему помочь, она не знала, просто смотрела, как он мучается.

– А на третий день он умер, – продолжала она.

И дальше она не знала, что делать. Сняв с него одеяльце, вынесла малыша из хижины, положила на камень, служивший когда-то столом Шоданхо и его товарищам, и весь день смотрела на мертвого ребенка, не в силах думать. Ближе к вечеру решила бросить его в океан, но тут на запах трупа сбежалась стая аджаков, окружила ее и ребенка. Видя, как рвутся они к добыче, бросила им Ренганис младенца. Началась грызня, один потащил ребенка в чащу, а остальные увязались следом.

– Ты хуже, чем сам Сатана, – содрогнулся Крисан.

– Это ведь проще, чем могилу копать.

Оба умолкли – представили, наверное, как псы терзают трупик несчастного младенца. И подумать страшно, что сделал бы Маман Генденг, знай он, что сталось с его внуком. Должно быть, обезумев, спалил бы весь город, перебил всех аджаков, а заодно и людей. Но теперь нет смысла искать останки. Наверняка аджаки не оставили ничего – детские косточки нежные, разгрызть их проще простого. Крисана замутило, едва он представил, как пес глотает целиком голову ребенка.

– А ты не пришел, – укоряла Ренганис Прекрасная, и во взгляде мелькнул то ли гнев, то ли разочарование. – Я до вчерашнего дня ждала, ничего не ела, кроме орехов этих твердокаменных.

– Я не мог прийти.

– Злой ты.

– Я не мог прийти, – повторил Крисан, сделав Ренганис Прекрасной знак не кричать, вдруг мать с бабушкой услышат. – Потому что Ай заболела и умерла.

– Что?!

– Ай заболела и умерла.

– Не верю!

Крисан вскочил, выволок из-под кровати труп и показал Ренганис. Мертвая Ай лежала на полу в саване совсем как живая – свежая, хорошенькая.

– Она просто уснула, – сказала Ренганис Прекрасная и, спрыгнув с кровати, заглянула Ай в лицо. И стала ее будить: – Проснись!

Она трясла Ай, подымала ей пальцами веки, щипала за нос – и наконец отчаявшись, опустилась на пол и зарыдала, оплакивая смерть лучшей подруги, что всю жизнь была ей опорой. Ренганис Прекрасная вдруг пожалела, что не посвятила Ай в свой план бегства, не позвала с собой в партизанскую хижину. Знай она, что Ай умерла от горя из-за ее побега, еще сильней бы убивалась. А Крисан стоял не шевелясь – больше всего на свете боялся он, как бы Ренганис Прекрасная своими безутешными рыданиями не разбудила его мать и бабушку.

Наконец девушка спросила:

– Почему она здесь?

– Я ее выкопал из могилы, – признался Крисан.

– А зачем?

Крисан не знал, что ей ответить, лишь смотрел на нее молча, растерянно, и тут, в самую нужную минуту, осенила его блестящая мысль.

– Чтобы она побывала на нашей свадьбе.

Ренганис Прекрасной такое объяснение, видимо, пришлось по душе.

– А когда у нас свадьба?

Вопрос ее разозлил Крисана. Он сел на край постели, посмотрел на Ренганис Прекрасную, заглянул в лицо мертвой Ай, обвел взглядом одежду на двери, стопки книг о боевых искусствах, свою подушку – и вновь повернулся к Ренганис. Взгляд ее горел нетерпением.

– Сегодня, – ответил Крисан.

– Где?

– Как раз сейчас об этом думаю.

И как только его осенило, он тут же поделился с Ренганис Прекрасной. Мигом развернули они саван Ай, натянули на нее одежду из шкафа Крисана – мужскую, как у Ренганис Прекрасной: плавки, джинсы, футболку. На вид она была как живая, будто отдохнуть прилегла, и Крисан открыл дверь спальни, заглянул к матери и бабушке – спят ли? Бесшумно вывел на улицу мопед. Вернулся в дом, взвалил мертвую Ай на плечо, вывел из спальни Ренганис Прекрасную и запер дверь. На цыпочках прокрались они в кухню, а оттуда – на задний двор. Крисан сел за руль, сзади посадил Ренганис Прекрасную, а между ними – мертвую Ай, и Ренганис крепко ее обняла. Крисан нажал на педаль, и мопед сорвался с места, помчал к океану ночными улицами, при свете фонарей.

К счастью, их почти никто не видел. А те редкие прохожие, что попадались навстречу, ничего не заподозрили – подумаешь, паренек везет на мопеде двух девчонок домой с вечеринки.

Крисан остановился у бетонного мола, разделявшего берег и океан. Уже светало, некоторые лодки вернулись и покачивались у причала. Небо на востоке румянилось. Самое время, подумал Крисан.