Юлия Климова - В ее сердце акварель

– Коньяк, полагаю, спрашивать бесполезно? – откинувшись на спинку стула, вытянув ноги под столом, насмешливо спросил Глеб.

– Коли вылететь из избы не боишься, милок, то спроси, – ласково ответила хозяйка, складывая полотенца ровной стопкой, и добавила: – Спроси, соколик.

– Но, надеюсь, самогон-то имеется, Елизавета Ильинична?

– Имеется. Вот только эта отрава в оговоренную сумму не входила.

Глеб от души расхохотался, размяк и неподвижно продолжил следить за ловкими движениями хозяйки. Образ рыжей девчонки отступил: зачем ломать голову, кто она и что придется делать дальше? Теперь они связаны накрепко, чуть позже тайное все равно станет явным. «Надеюсь, мои дорогие, работенка предстоит не пыльная. А то вдруг не справлюсь, оплошаю, что делать станете?.. Ладно, ладно, знаю, что обтяпать все побыстрее в моих интересах. – Глеб недовольно сморщился. – Торчать здесь долго я не собираюсь».

Побарабанив пальцами по столу, он посмотрел на круглый будильник, зажатый на полках буфета между большими фарфоровыми банками, на гжельские статуэтки, выстроенные по росту, на короткие цветастые шторки, не доходящие до узких подоконников сантиметров на пять, и отметил:

«А я, в общем-то, хорошо устроился».

Елизавета Ильинична ему понравилась сразу: маленькая, сухонькая, с морщинистым лицом, тонкими белыми руками, покрытыми пигментными пятнами, седая, но важная и гордая, точно королева перед подписанием судьбоносного указа. Можно не сомневаться: либо никогда не выходила замуж, либо похоронила мужа давным-давно. И книгу своей жизни на этом закрыла. Живет вроде и тихо, но вряд ли в деревне найдется человек, дворняга или кошка, не знающие, кто такая Елизавета Ильинична. Псы наверняка поджимают хвосты, увидев ее.

Глеб не стал проверять догадки – ни к чему: бабка Лиза, как звал ее Степа, имела право на любое прошлое и настоящее, так как была «почти ангел».

– А мне говорили, у вас тут своя достопримечательность имеется… – Глеб подпер щеку кулаком и приподнял брови. – Василий Петрович Дюков.

– Есть такой, – в ответ кивнула Елизавета Ильинична, не расщедрившись на эмоции.

– Свирепствует, людоедствует, дев юных похищает. Да?

– Тьфу на тебя.

– Понятно. – Глеб широко улыбнулся и прищурился. – А найти Дюкова где можно?

– Как выйдешь из избы, ступай налево, в замок его и упрешься. – Подхватив стопку белья, Елизавета Ильинична подошла к шкафу и оглянулась. – Только гостей Дюков не жалует. Гости вызывают у него острую трясучку и желчегонку. Сожрет тебя, подавится, так вам обоим и надо будет.

– До чего же вы конкретная женщина, Елизавета Ильинична, – медово произнес Глеб и посмотрел на нее с обожанием. – Поверьте, вас ждет место в раю.

– А это не тебе решать. Занимайся своими делами, а в мои носа не суй.

– Решать, конечно, не мне, но я просто знаю. – Глеб поднялся, отвесил игривый поклон и уже на ходу добавил: – Поверьте, Елизавета Ильинична, на Небесах ценят чувство юмора. Быть может, только оно до сих пор и спасает мою паленую шкуру.

Небрежно хлопнув дверью, Глеб вышел сначала во двор, затем на дорогу и, насвистывая, вразвалочку двинулся в указанную сторону.

Значит, Дюков не терпит гостей, но девчонка к нему приехала… Не прибил бы Василий Петрович малютку! А то еще спасать придется… И почему бабка Лиза назвала дом этого чокнутого замком?

Ответ на вопрос Глеб получил минут через пятнадцать, когда деревня осталась позади вместе с редкими соснами и елями, а перед глазами, окруженные вечерней полутьмой, появились очертания стен и крыши… Камень, доски, башни-пристройки, крутая лестница, поднимающаяся до балкона, крыльцо, дымоходные трубы…

Он уже видел этот дом.

Видел!

– Какого… – Но ругань прилипла к языку и медленно, обжигающе поползла обратно в душу, старательно задевая по пути каждое ребро. Шумно втянув воздух в легкие, Глеб зло хлопнул ладонью по лбу и издал тихий, но весьма выразительный рык. Кажется, он совсем расслабился и превратился в законченного кретина, у которого вместо мозгов щи. Наваристые, но все же – щи! – Дурак… Какой же я дурак… Я же знал, что все не просто так…

Да, совсем недавно он был около дома Дюкова. И даже мысленно пробирался сквозь стены в коридоры и комнаты. Очнулся в лесу, прошагал километра три и наткнулся на эту Мечту Умалишенного Архитектора. Или как еще назвать «замок» чокнутого Василия Петровича? Помягче вряд ли получится, а покрепче… Так наверняка же опять начнет колоть в боку. Да, Небесная канцелярия?