Стивен Фрай - Лжец [litres]

Тут он с мгновенным раздражением сообразил, что, хоть и произносит слова вполне отчетливо, звучат они только у него в голове. Губы не шевелились, гортань оставалась неподвижной. Возможно, здесь существуют особые способы общения, которые ему еще предстоит освоить. Адриан мысленно задержался на этой возможности и с дремотным удовлетворением подумал о том, что теперь в его распоряжении бесконечность.

Окончательно пробудившись от грез, Адриан ощутил некоторое неудобство. Кровать показалась ему уж больно знакомой. Туалетный столик, стоявший рядом, он видел, и совсем недавно. Опершись на локоть, Адриан приподнялся, чтобы оглядеться получше, и пискнул – острая боль пронзила живот. Из соседней комнаты донесся торопливый топоток. Когда изнуренный усилием Адриан опал на спину, его посетила мысль, что он находится в том самом номере отеля «Австрийский двор», который занимал Мартин Сабо. Да и лежит в той же кровати, на которой сидел, с перерезанным горлом, Мартин.

– Адриан, тебе лучше не шевелиться, – сказал Трефузис.

– Да, – прошептал Адриан. – Прости.

И закрыл глаза, пытаясь сформулировать вопрос, однако сама суть такового ускользнула от него, и Адриан заснул.

Когда же немного погодя он снова очнулся, то обнаружил сидящего у постели Трефузиса.

– С добрым утром, Дональд. Если сейчас утро.

– Да, – сказал Трефузис, – сейчас утро.

– Выходит, я жив?

– Думаю, этот вывод мы себе позволить вправе.

– Какой нынче день?

– Среда.

– Среда. И давно я здесь?

– Не более нескольких часов.

– Всего-то? – удивился Адриан. – А пулю из меня уже вынули?

– Пулю? Никакой пули не было.

– Но в меня же стреляли.

– Да, в тебя стреляли, но никакой пули не было.

Адриан поразмыслил над этим.

– Почему же мне тогда так больно?

– Ты потерял немного крови. Думаю, какое-то время живот еще поболит. Пластырь, которым заклеили рану, будет стягивать кожу.

– Есть очень хочется.

– Руди тебе что-нибудь принесет.

– Ладно, – сказал Адриан и снова заснул.

Два дня спустя Адриан сидел в люксе «Франц-Иосиф» за роялем, продираясь сквозь бетховенский менуэт. Перед ним стояли тарелка с бутербродами и стакан пива. Посреди комнаты были сложены его чемоданы, ожидающие человека, который снесет их вниз, в вестибюль отеля. Он ощущал себя достаточно окрепшим для долгого обратного пути в «вулзли» Дональда, однако Трефузис настоял на возвращении самолетом.

Живот заживал хорошо, мелкие ранки, с которых уже сняли ватные тампоны, зарастали свежей рубцовой тканью, и теперь Адриан мог притрагиваться к длинному мягкому ожогу на животе, почти не морщась.

Он опустил крышку рояля, распрямился. Эта боль, которую можно только приветствовать, ясная и резковатая, как «пильзнер», – куда лучшая, чем давящая, свинцовая тяжесть чувства вины, которую он ощущал столько времени, сколько себя помнил.

В дверь с силой постучали, вошел Саймон Хескет-Харви, а за ним – лучезарно улыбающийся Листер.

– Gru? Gott, – сказал Адриан.

– Как наш паренек?

– Паренек в порядке, спасибо, Дикон, – ответил Адриан. – Ждет не дождется возвращения домой.

– Дело хорошее, – сказал Саймон.

– Хорошее, – согласился Адриан, нащупывая в кармане пиджака бумажник с билетом.

В верхнем зале «Бараньей лопатки» был накрыт длинный стол. Найджел, бармен, под бдительным присмотром Боба, хозяина, разливал гостям суп. Во главе стола восседал Трефузис с Адрианом по левую руку от него и леди Элен Биффен по правую. Мартин и Штефан Сабо, Хэмфри Биффен, Дикон Листер, Иштван Молтаи, Саймон и Нэнси Хескет-Харви – здесь были все, переговаривавшиеся и посмеивавшиеся с истерическим дружелюбием собравшихся на рождественский прием бизнесменов. Пустовал лишь один стул в самой середине стола – с той его стороны, с которой сидела леди Элен.

– Но для чего были нужны все эти сложности? – выспрашивал у Трефузиса Адриан. – Почему ты не мог просто рассказать мне, что происходит?

– Боюсь, было необходимо, чтобы ты действовал в полном неведении обо всем этом деле. В конце концов, Дэвид Пирси платил тебе, чтобы ты шпионил за мной. Ты верил, что работаешь на его учреждение. Так это и следовало оставить. Мы понимали, что он хочет заполучить «Мендакс» для себя, – не для своей страны, но для собственного обогащения. И было лучше, чтобы ты этого не знал.

– А Листер? Он и вправду Голька?

– Листер занимал мелкую чиновничью должность в консульстве Британии в Бонне. Саймон выяснил, что Пирси ни с того ни с сего временно откомандировал его в зальцбургское консульство. Саймона это удивило. Он встретился с Листером и основательно его допросил. Листер – это действительно Голька, и, между нами, – Трефузис понизил голос, – человек, боюсь, не из самых приятных. Стало ясно, что сэр Дэвид готов пойти ради «Мендакса» на убийство. Для нас это было совершенно неприемлемо. Мы сделали Листеру предложение. Он должен был держать нас в курсе планов Пирси – примерно так же, как ты информировал Пирси о наших, – и мы устроили все так, что ему нужно было только притвориться, будто он убивает Молтаи и Мартина.