Халед Хоссейни - Тысяча сияющих солнц [litres]

Зря она к нему зашла.

Чего ради она рылась в его вещах? Разве она узнала о нем что-нибудь важное? Ну да, у него есть револьвер и мужские потребности. И не надо было так долго смотреть на его фото с женой. Слишком уж многое оно ей сказало.

Мариам стало жалко Рашида. Ему тоже нелегко жилось, и судьба была к нему немилостива. Она подумала о мальчике Юнусе, его сыне. Он бегал по этой лестнице, лепил в этом дворе снеговиков… Озеро отняло его у Рашида, пожрало мальчика, подобно киту из Корана, поглотившему его тезку-пророка. У Мариам заболела душа, стоило ей представить себе, как беспомощный Рашид в ужасе бегал по берегу и умолял озеро вернуть ему сына, и она впервые почувствовала, что все-таки муж ей не чужой.

Ничего, стерпится – слюбится.

Что-то странное приключилось с Мариам, когда они возвращались на автобусе от доктора. Куда бы она ни глянула, краски поражали своей яркостью. Унылые бетонные коробки, лавчонки под железными навесами, грязная вода в канавах – все переливалось у нее перед глазами радужными цветами.

Рашид барабанил пальцами по спинке сиденья и мурлыкал про себя песенку. Всякий раз, когда автобус подпрыгивал на ухабе, рука его тянулась к животу жены, словно желая предохранить от толчков.

– Как тебе Залмай? – спросил он. – Отличное пуштунское имя.

– А если родится девочка?

– Будет мальчик. Да. Я знаю. Пассажиры в автобусе вдруг загомонили и прильнули к окнам.

– Смотри. – Рашид постучал по стеклу косточкой пальца и улыбнулся. – Что делается.

Люди на улицах замерли, задрав головы. Даже водители на перекрестках высовывались наружу и смотрели вверх, радуясь первому снегопаду, крупным мягким хлопьям, посыпавшимся с неба.

Это все свежесть, белизна, невинность, подумала Мариам. Потом все перемешается с грязью, подтает, потеряет очарование. А сейчас, в самом начале зимы, все еще девственно чистое.

– Если будет девочка, – пробурчал Рашид, – хотя будет мальчик, называй ее как тебе угодно.

На следующее утро Мариам разбудили визг пилы и стук молотка. Она накинула на плечи платок и спустилась во двор. Снег уже не валил, как вчера. Легкие снежинки сверкали в воздухе и чуть покусывали за щеки. Пахло угольной гарью. Кабул, накрытый белым одеялом, притих, пуская в небо тугие завитки дыма.

Рашид под навесом, гвозди во рту, сколачивал вместе деревянные планки.

– А я-то хотел сделать тебе сюрприз. Мальцу нужна кроватка. Пока не готово, не смотри.

Очень уж ты торопишься, подумала Мариам. Откуда ты знаешь, что будет сын? А если что случится? Вчера Рашид принес крошечную дубленочку с шитыми красным и желтым шелком рукавами. Для мальчика. Ну разве так можно?

Рашид поднял с земли длинную узкую рейку и принялся пилить пополам.

– Лестница – вот что меня беспокоит. Когда он еще вырастет, чтобы спокойно взбираться по ступенькам. Надо будет что-то придумать. И еще печка – как бы не обжегся. И ножи с вилками не забыть попрятать. А то за мальчишками не уследишь – такие безобразники.

Мариам поплотнее закуталась в платок.

Миновал день – и Рашид сказал, что хочет пригласить на торжественный обед друзей. С утра Мариам перебрала чечевицу, замочила рис, нарезала баклажаны, отварила лук-порей и говядину для ошака [16] Одно из самых известных афганских блюд: клецки, фаршированные луком-пореем, подаются под соусом из йогурта и мяса, посыпаются мятой. . Потом она подмела пол, выколотила портьеры, проветрила дом. Опять пошел густой снег. Мариам разложила тюфяки и подушки вдоль стены гостиной, расставила по столу чашки со сладостями и жареным миндалем.

Начало смеркаться. Еще до прихода первого гостя Мариам удалилась к себе и легла. Снизу доносились громкие голоса и смех, а она все поглаживала себя по животу – никак не могла удержаться – и думала о том, как в ней растет новая жизнь. На глаза у нее наворачивались слезы.

Мариам думала о долгой дороге (целых шестьсот пятьдесят километров), отделявшей их от Герата, лежащего на западе, почти на самой границе с Пакистаном. Они с Рашидом проехали через большие и маленькие города, через деревушки, через горные перевалы и выжженные солнцем пустыни. И вот теперь у нее есть свой дом и свой муж. Но путь ее еще не окончен, ее ждет материнство. Как сладко думать о ребенке. Это ее малыш, их малыш. Перед ее любовью к нему все прочее в ее жизни кажется таким маленьким.

И ей не придется больше собирать камушки! Внизу кто-то хлопнул в барабан, откашлялся. Понеслись пронизанные ритмами песни.