Грэм Симсион - Эффект Рози

1. Поскольку этого давно не повторялось, а уровень счастья в моей жизни значительно повысился, я думал, что, возможно, проблема осталась в прошлом.

2. Рози могла меня отвергнуть.

В нынешних обстоятельствах разрыв со мной выглядел как разумный шаг. У Рози были основания считать меня опасным и склонным к насилию человеком. А она ждет ребенка. От опасного и склонного к насилию человека. Это стало бы для нее ужасным открытием.

– Да? – раздался голос Сони из домофона.

– Это Дон.

– Дон? С тобой все в порядке?

Очевидно, по голосу и по отсутствию моего фирменного «Приветствую…» Соня догадалась, что что-то случилось.

– Нет, не в порядке. Произошла катастрофа. Сразу несколько катастроф.

Квартира Дейва и Сони больше нашей, и она уже была забита всякими детскими вещами. Меня внезапно поразила мысль о том, что местоимение «наша» в сочетании с существительным «квартира», возможно, более неприменимо.

Я осознавал, что нахожусь в состоянии чрезвычайного возбуждения. Дейв пошел за пивом, а Соня уговорила меня сесть, хотя я лучше себя чувствовал, когда ходил по комнате.

– Что случилось? – спросила Соня. Вопрос напрашивался, но сформулировать ответ я был неспособен. – С Рози все в порядке?

Только потом я оценил, насколько правильно она выбрала вопрос. Он позволил мне не только найти исходную точку происходящего, но и увидеть перспективу. С Рози было все в порядке, по крайней мере физически. Я почувствовал себя спокойнее. Разум стал брать верх над эмоциями, хаос отступал.

– Проблема не в Рози. Проблема во мне.

– Так что случилось? – вновь спросила Соня.

– У меня был срыв. Я потерял контроль над эмоциями.

– Вышел из себя?

– Откуда?

– В Австралии так не говорят? Ты не справился с эмоциями?

– Совершенно верно. Дело в том, что у меня есть некоторые проблемы с психикой. Рози я о них никогда не рассказывал.

И никому никогда не рассказывал. Я не признавал, что страдаю каким-либо психическим расстройством, если не считать депрессии, которая случилась, когда мне было двадцать с небольшим. Но я полагал, что она стала прямым следствием моей асоциальности. Я думал, что просто устроен иначе – в море человеческих отношений я был островом. Моя внутренняя логика была намного сильнее моей способности выстраивать связи с другими людьми. Не будь таких, как я, человечество жило бы без пенициллина и компьютеров. Но двадцать лет назад психиатры были готовы признать меня своим пациентом. Я всегда считал, что они ошибаются, тем более что иных диагнозов, кроме депрессии, мне не ставили, но проблема потери самоконтроля являлась слабым местом в моих доводах. Это была реакция на иррациональность, но она сама по себе была иррациональна.

Вернулся Дейв с двумя бокалами пива, один протянул мне, другой торопливо ополовинил сам. Из-за избыточного веса пиво Дейву было запрещено, кроме как на наших посиделках. Возможно, сложившиеся обстоятельства служили ему оправданием. Несмотря на то что в комнате работал кондиционер, я по-прежнему потел, и пиво помогло мне немного остыть. Соня и Дейв все-таки отличные друзья.

Дейв из соседней комнаты слышал мой рассказ о проблемах с психикой.

– Мне ты тоже ничего не рассказывал. Прости, а как называется эта твоя…

Соня прервала его:

– Прости, Дон, мы на минутку. Мне надо переговорить с Дейвом наедине.

Они вышли на кухню. Я понимал: это уловка для того, чтобы обсудить услышанное от меня в мое отсутствие. К счастью, я не из обидчивых. Дейв и Соня это знают.

Дейв вернулся один. С полным бокалом.

– Как часто это с тобой случается? Ну, потеря самоконтроля…

– Впервые с тех пор, как мы с Рози вместе.

– Ты ее ударил?

– Нет.

Я хотел сказать «конечно нет», но о чем можно судить наверняка, когда чувства берут верх над разумом? У меня был план действий на случай чрезвычайных обстоятельств, и он сработал. Больше мне гордиться было нечем.

– Толкнул? Вообще как-то задел?

– Нет, никакого насилия. Физический контакт отсутствовал.

– Дон, тут я бы должен сказать что-то вроде «Не морочь мне голову, старик», но я так не умею, ты же знаешь. Ты мой друг – поэтому просто скажи мне правду.

– Ты тоже мой друг и, следовательно, знаешь, что я не умею обманывать.

Дейв рассмеялся.

– Верно. Но, если хочешь меня убедить, смотри мне в глаза.

Я уставился на Дейва. Радужная оболочка его глаз была голубая. На удивление светло-голубая. Раньше я этого не замечал, скорее всего, из-за того, что не смотрел ему в глаза.