Грэм Симсион - Эффект Рози

Я договорился встретиться с Дэвидом Боренштейном в его кабинете.

– Я хотел бы принять роды, – сообщил я ему.

Выражение его лица понять было непросто, но слово «энтузиазм» для описания точно не годилось.

– Дон, когда я брал тебя на работу, я ожидал, что ты будешь обращаться ко мне со странными просьбами. Поэтому я не стану перечислять все практические и юридические соображения, по которым ты не можешь принимать роды. Давай лучше ты мне расскажешь, зачем тебе это надо.

Я заговорил о необходимости быть готовым к чрезвычайной ситуации, но декан факультета рассмеялся и прервал меня:

– Вот что я тебе скажу. Шансы на то, что ты без посторонней помощи будешь принимать роды на Манхэттене, несколько ниже, чем вероятность того, что тебе придется проделать квалифицированную работу по воспитанию ребенка, когда он появится на свет. Она составляет сто процентов. Согласен?

– Конечно. Еще у меня есть отдельный подпроект…

– Не сомневаюсь. И ты сейчас навел меня на одну мысль. Как дела у Инге? Сколько она уже с тобой работает?

– Одиннадцать недель и два дня.

Инге приступила к работе в день Происшествия на детской площадке, результатом которого стала моя вторая встреча с Лидией, дебют Сони на актерском поприще и мое обязательство посещать занятия для мужчин, склонных к насилию. День, когда в моей жизни появились секреты.

– Так как у нее дела?

– Она очень компетентный работник. Серьезно изменила мое скептическое отношение к младшим научным сотрудникам.

– Тогда, возможно, пришло время заняться чем-то новым.

– Еще один проект по генетике?

– Не вполне. Я тебя взял на факультет не потому, что ты специалист по мышиной печени или даже эксперт в области генетики. А потому, что ты ученый и я знаю, что ничего, кроме науки, тебя не заботит.

– Само собой.

– Нет, не само собой. Девяносто процентов ученых ставят перед собой совсем другие задачи: либо доказать то, во что они уже верят, либо добиться финансирования, либо сделать себе имя за счет публикаций. И эти люди – не исключение.

– Какие люди?

– Те, с которыми я хочу, чтобы ты поработал. Они изучают гормоны привязанности и типы синхронного влияния отцов и матерей.

– Мои знания в этой области равняются нулю. Я не понял даже названия работы.

Мне было знакомо только слово «привязанность», и я помнил совет Джина держаться подальше от таких вещей, но решил выслушать Дэвида.

– Это не проблема. Главный вопрос вот в чем: полезно ли для ребенка наличие родителей обоих полов – в противоположность ситуации с одним родителем или с родителями одного пола? Что ты по этому поводу думаешь, Дон?

– Я ничего об этом не знаю. Как я могу высказывать какое-то мнение?

– Вот потому я и хочу, чтобы ты участвовал в этом проекте от нашего факультета. Чтобы быть уверенным, что организация исследований и любые их результаты будут так же свободны от предрассудков, как ты сам.

Тут Дэвид улыбнулся.

– К тому же у тебя появится возможность встретиться с маленькими детьми.

Декан даже не стал договариваться о встрече. Мы немедленно отправились в Институт изучения проблем привязанности и детского развития (Нью-Йорк), расположенный в четырех кварталах, где нас встретили три женщины.

– Брайони, Бригитт, Белинда. Познакомьтесь с профессором Доном Тиллманом.

– Команда Б, – слегка пошутил я.

Никто не рассмеялся. Это воодушевляло, поскольку указывало на то, что эти женщины не склонны к шаблонному мышлению. Про себя я окрестил их Б1, Б2 и Б3. Меня подключили к проекту, чтобы обеспечить объективность результатов, поэтому следовало избегать формирования личных отношений с другими исследователями.

– Дон работает у меня, – сообщил Боренштейн. – Он правоверный католик и страстный приверженец правого крыла Республиканской партии.

– Надеюсь, вы шутите, – сказала Б1. – Этому проекту уже хватило…

– Я шучу. Но это не должно иметь значения. Как я уже сказал, Дон работает у меня. Его взгляды не повлияют на его научные суждения.

– Это неразделимые вещи. Не будем сейчас об этом спорить. Если уж вам так хотелось, то вместо профессора Тиллмана могли бы прислать сюда компьютер.

Это опять сказала Б1. Похоже, она в этой команде лидер.

– Дона будет не так легко выключить. Я полагаю, вы скоро в этом убедитесь.

– Вы в курсе, что это чисто женский проект? И что существенную финансовую поддержку ему оказывает фонд «Женщины трудятся на благо женщин»?

– Был чисто женский проект, – сообщил декан. – С появлением Дона, как вы можете заметить, положение изменилось. Насколько мне известно, финансирование проекта зависит от того, одобрит колледж медицинских исследований и хирургии направление работ и способы анализа материала или нет. Не припомню, чтобы в уставе имелись какие-либо гендерные ограничения. Это было бы неприемлемо. Пусть Дон сделает все необходимое для того, чтобы работа оказалась безупречной с научной точки зрения. Уверен, что это отвечает общим интересам.