Грэм Симсион - Эффект Рози

– Мы оба можем уволиться, – сказал я. – В твое отсутствие эта работа не будет доставлять мне прежнего удовольствия.

Рози вновь обняла меня. Я испытал сильное облегчение. Я реализовал крупный рискованный проект, занимаясь одновременно множеством задач, и добился полного успеха. Гордиев узел был разрублен.

Только маленькая спальня, как и предполагал Дейв, вызвала негативную реакцию у Рози. Но затем она сказала: «Ты отвел под мой кабинет самую большую комнату. И, конечно, нам понадобится еще одна спальня».

Замечательно, что она согласилась с предложенным мною решением проблемы Джина без дальнейших обсуждений. Я отправил ему СМС с хорошими новостями и нашим новым адресом.

К рыбе я подал шардоне «Роберт Мондави» (мне) и сок из сельдерея. Я не стал покупать вакуумный насос. Любые запасы можно было хранить при нужной температуре в пивном погребе. Ближайшие восемь месяцев мне придется пить за двоих.

Мы чокнулись соком и вином, и тут, произнеся всего несколько слов, она напомнила мне о проблеме, ужасной проблеме, которую на время затмили другие.

– Итак, профессор Тиллман, как вам нравится перспектива стать отцом?

Мое отношение к отцовству развивалось следующим образом.

1. До двадцати лет я полагал, что когда-нибудь стану отцом, поскольку это происходило с большинством мужчин в моем окружении. Особого значения я этому вопросу не придавал.

2. В университете я обнаружил свою несовместимость с женщинами и постепенно отказался от идеи отцовства из-за невозможности найти партнершу.

3. Когда я встретил Рози, отцовство вернулось в повестку дня. Сначала я тревожился из-за того, что общая странность моего поведения может смутить любого ребенка, но Рози успокаивала меня и явно намеревалась в какой-то момент обзавестись потомством. Поскольку процесс создания детей не был охвачен планированием, я об этом забыл.

4. Затем в результате Происшествия с голубым тунцом все изменилось. Я намеревался обсудить это с Рози, но и тут не торопился по ряду причин. Во-первых, ничего, как уже говорилось, не было спланировано, во-вторых, происходящее плохо на меня влияло. И вот теперь появление ребенка стало почти неизбежным, а я до сих пор не предал огласке важную информацию.

Происшествие с голубым тунцом случилось всего семь недель назад и немедленно ожило в моей памяти, как только Рози подняла тему отцовства.

В воскресенье Исаак и Джуди Эслер позвали нас пообедать в городе. Мы согласились, но потом Рози вспомнила, что на этот день у нее назначены групповые занятия. Решено было, что я пойду один. Исаак спросил, какое бы место я предложил. Я сначала остановился на ресторане, где бывал несколько раз, но Рози меня разубедила.

– Ты сильно вырос как эксперт по ресторанам. К тому же ты гурман. Выбери что-нибудь необычное, пусть все удивятся.

Потратив немало времени на изучение вопроса, я нашел в Трайбеке новый японский ресторан в стиле фьюжен и порекомендовал его Исааку.

По прибытии в ресторан я выяснил, что Исаак заказал стол на пятерых, что вызывало у меня легкое раздражение. Разговор между тремя людьми требует общения каждого с каждым – в три раза больше, чем когда в процесс вовлечены двое. Когда люди знакомы между собой, эта сложность преодолима.

Но если людей пятеро, то диалогов становится уже десять, в четыре из которых я буду вовлечен в качестве непосредственного участника и в шесть как наблюдатель. В семи из десяти случаев это будут незнакомые люди, если только Исаак и Джуди не пригласили случайно Дейва и Соню или декана медицинского факультета Колумбийского университета, что в городе масштабов Нью-Йорка статистически маловероятно. Контролировать развитие событий будет практически невозможно, и это повышает риск возникновения неловкой ситуации. Все одно к одному: незнакомые люди, ресторан, в котором я до этого не бывал, отсутствие Рози, которая может осуществлять мониторинг и заниматься ранним оповещением. Оглядываясь назад, надо признать – катастрофа была неизбежна.

Те двое, из-за которых забронировали стол на пятерых, оказались мужчиной и женщиной, и они пришли раньше Исаака и Джуди. Я пил саке, когда они появились и представились: он назвался Сеймуром, коллегой Исаака (то есть, предположительно, психиатром), она – Лидией. Сферу своих профессиональных интересов Лидия не упомянула.

Сеймуру было лет пятьдесят, Лидии – где-то сорок два. Я пытался (безуспешно) избавиться от приобретенной в ходе проекта «Жена» привычки вычислять при встрече ИМТ человека, исходя из его роста и веса, но в данном случае удержаться было невозможно. ИМТ Сеймура, по моим прикидкам, равнялся тридцати, Лидии – двадцати. При этом рост Сеймура был около ста шестидесяти пяти сантиметров, примерно как у Исаака, а в Лидии насчитывалось примерно сто семьдесят пять сантиметров, всего на семь меньше, чем во мне. Вместе они решительно опровергали теорию Джина, согласно которой люди склонны выбирать себе в партнеры особей, физически с ними схожих.