Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

Продавцы ттока и кимбапа [29] Кимбап — рисовые роллы с овощами, завернутые в тонкие пластины водорослей. неспешно проходили по набережной и заискивающе заглядывали в лица встречающих с надеждой что-нибудь продать.

— Волны слишком высокие, боюсь, как бы у Ёнбин морской болезни не было, — забеспокоилась Ёнок.

Наконец из-за острова Гонджи показались яркие огни парохода.

— Может, она догадалась зажевать корешок женьшеня, я же ей давала в дорогу, — мать поднялась на цыпочки и вытянула шею.

Вторая дочь аптекаря Ёнбин окончила в Сеуле старшие классы и теперь училась на втором курсе колледжа. Все шесть лет, когда Ёнбин училась в Сеуле, мать, укладывая ее чемоданы, обязательно покупала ей в дорогу женьшеня, наставляя дочь жевать его, когда морская болезнь будет одолевать ее.

Пароход, входя в порт, снова громко загудел и, убавив скорость, медленно подошел к причалу. Когда спустили якорь, набережная в один миг наполнилась криками встречающих и корабельными сигналами.

— Носильщик, кому нужен носильщик? — надрывая горло и отталкивая друг друга локтями, кричали носильщики.

— Мам! Я вижу Ёнбин, вон она! — закричала Ёнок.

— Где?! Не вижу!

Стоя на палубе, Ёнбин первая увидела свою мать и широко улыбнулась, показав свои ровные белые зубы. Она была одета в черную юбку и белую льняную кофточку.

— Ай-гу! Доченька моя! Боже мой! — что есть силы закричала, махая обеими руками, мать, но ее возглас утонул в гудящем, как пчелиный рой, реве толпы.

Ёнбин сошла с трапа корабля, и Ёнок сразу же подхватила ее чемодан.

— Мама, как вы похудели! — своим приятным низким голосом с сочувствием проговорила Ёнбин, нежно положила свои руки на плечи матери и обняла ее. Она была выше матери на целую голову.

— Да что я! Ты-то как на чужбине? Настрадалась, поди? Не тошнило в дороге?

— Чуть-чуть.

— А женьшень-то жевала?

— Забыла.

— Как же так! Я же положила тебе…

Ёнбин, обращаясь к Ёнок, сказала:

— Чемодан тяжелый, давай понесем вместе.

— Ничего. Совсем не тяжелый.

Ёнок была белолица, Ёнбин смугловата. Но Ёнок не была так красива, как ее старшая сестра: полные губы, длинный нос, почти сросшиеся густые брови. Глядя на нее, говорили, что ей нелегко будет в жизни. В тот год Ёнбин исполнился двадцать один год, а Ёнок — семнадцать лет. Ёнок искренне и глубоко уважала свою старшую сестру, была скромна и немногословна.

— Пойдемте скорее домой! — поторопила своих дочерей мать.

Дойдя до качающегося от морского ветра керосинового фонаря, Ёнбин неожиданно приостановилась. На набережной, в свете синей лампы, дешевая косметика, коробочки от мыла, мужские ремни и прочие галантерейные товары, которые продавали жители островов и моряки, казались необычными, словно пришедшими из детской сказки.

— Каждый раз, когда я вижу керосиновые фонари, я думаю: наконец-то я снова в Тонёне. Как хорошо и так грустно одновременно… — Но лицо Ёнбин не казалось грустным.

— Видимо, ты скучаешь по дому. Ты и в прошлый раз так говорила.

— Да?

— А что, в Сеуле нет керосинки? — спросила мать, со стороны оглядывая стройную аккуратную дочь.

— В Сеуле есть, но к ним нет такой привязанности, как к этим фонарям на набережной Тонёна.

— И что ты в этих фонарях такого нашла? — бросила мать.

— Мам, это ж моя родина. Они есть и в Сеуле, и в Пусане, только вот все разные. Как и люди, все разные на лицо, а любимый человек один. Так и тут. Больно уж мне нравятся фонари Тонёна, — так просто объяснила свою тоску по родным местам Ёнбин и улыбнулась, как добрая воспитательница в детском саду.

— А почему ты вместе с Хонсопом не приехала? — поинтересовалась мать.

— Он немного погодя приедет, — опустив глаза, ответила Ёнбин.

Поднимаясь в гору по дороге домой к Ганчанголю, они обсуждали вчерашнее убийство на холме Миныль.

Прошло десять лет, как аптекарь Ким Сонсу закрыл свою аптеку и начал заниматься рыболовством. Но до сих пор рыбаки называли его по старой памяти аптекарем. После смерти мачехи Сонсу отремонтировал заброшенный дом, который долгие годы пугал жителей окрестностей своей страшной историей, и переехал туда всей семьей. У него уже было пять дочерей. После того как они потеряли первенца, жена его рожала только дочерей.

Старшую дочь Ёнсук выдали в семнадцать лет замуж. Но она быстро овдовела, и сейчас ей было двадцать четыре года. Вторая дочь — Ёнбин, третья — Ённан, девятнадцати лет, после нее — Ёнок. Младшей, пятой дочери, Ёнхэ, было всего двенадцать. Во время принесения жертв, в день поминовения умерших [30] Буддистский праздник День поминовения умерших отмечался каждый год 15 июля по лунному календарю. , бабка Бонхи, смотря на Ёнхэ, с сожалением приговаривала, что Ёнхэ очень похожа на деда Боннёна. На старости лет Бонхи начисто позабыла обо всех прошлых печальных событиях. Но Сонсу, глядя на младшую дочь, всегда вспоминал свою умершую от неизвестной болезни сестру Ёнсун. Он никогда и никому не говорил об этом. Его дядя, аптекарь Бондже, называл Ёнсун золотцем из-за ее светло-каштановых волос, — так и для Сонсу Ёнхэ стала золотцем. В отличие от своих старших черноволосых сестер, у Ёнхэ были каштановые волосы.