Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

— Я уж думала, что придется скучать без попутчика. Хорошо, что тебя встретила.

— Я тоже. Присаживайся рядышком, — мать Окджи подвинулась, уступая место жене Джон Гукджу, — а по какому делу вы едете в Пусан?

— Я‑то? А я не в Пусан, я в Сеул еду, к сыну.

— Ах, вот оно что! Заодно и по Сеулу погуляете, — мечтательно сказала мать Окджи.

— Вот еще. Я что — в первый раз, что ли? В Сеуле я уже все наизусть знаю, — высокомерно ответила миллионерша.

— Слышала, что ваш сын удачно женился.

— Еще бы! Наша сноха — просто совершенство. Из богатой семьи, красивая, образованная. Во всей Корее такую днем с огнем не сыщешь! — перед людьми жена Джон Гукджу не жалела похвалы в адрес своей снохи, хотя в душе во многом была недовольна ею.

— Хорош жених, хороша и невеста, — поддакнула мать Окджи.

— Хотя я и не привыкла хвалить моего сына, но он действительно хорош. Лицо гладко, как опал, таких у нас в роду никогда не бывало. Родители невесты решили переехать в Сеул. Хо-хо-хо…

— Да что вы говорите, в роду не бывало. На отца и мать посмотришь — как две капли воды.

— Вот-вот, а я о чем вам говорю? Мой сын гораздо лучше нас! — Жена Джон Гукджу совершенно не обращала внимания на сидящих рядом людей.

— У кого-то нет ни одного сына, а вам просто повезло. Повезло вам, ой, как повезло. Хорошо, что вы не женили его на дочери аптекаря Кима, что бы с ним тогда могло быть?

Ёнок перевернулась на другой бок.

— Ой, и не говори. Наш сын Хонсоп родился под счастливой звездой. Именно после его рождения дела наши пошли в гору. Я и сама теперь вижу, что хорошо, что он не женился на дочери разорившегося аптекаря. Мы уже собирались ему сказать, чтобы он не женился на Ёнбин, как вдруг он сам объявил, что нашел девицу в Сеуле. Благодаря нашему сыну мы ни о чем сейчас не жалеем.

Так они коротали свое время за болтовней. Жена Джон Гукджу подозвала мальчика-слугу и заказала обед. После обеда их разговор возобновился.

— К слову говоря, банкротство — страшная вещь. Но кто, скажите мне, мог хотя бы представить, что аптекарь прогорит до последней нитки?

— С давних пор земля, на которой стоит их дом, имеет дурную славу. В детстве мы так боялись этого дома, что обходили его стороной. Вспомните только мать аптекаря: покончила с собой, выпив мышьяк. Его отец пропал на чужбине. Более того, он еще и зарезал чужестранца, пришедшего к ним в дом. В доме Кима кишмя кишат злые духи. Когда только мой муж начал заговаривать, чтобы женить нашего сына на дочери аптекаря, я заболела. И это все сущая правда.

— Да, на самом деле вы правильно поступили, что не женили сына.

— Это еще мало сказано! Представьте себе, если б мы женили его, что бы тогда стало с нашими детьми и потомками?

— Верно сказано, что потомки того, кто отравился мышьяком, никогда не будут счастливы. Посмотрите на дочерей аптекаря. Старшая живет вдовой, вторая все еще не замужем, третья сошла с ума после смерти матери, а четвертая? Сколько страданий она приняла, выйдя замуж за бедного парня?

— Да уж. Аптекарь Ким слишком высокомерный, но жизнь полна неожиданностей, всегда есть и темные, и светлые стороны, — говорила жена Джон Гукджу, облизывая пальцы после обеда.

Окджа с момента их встречи не сводила глаз с кольца на руке миллионерши и тут, не стерпев, спросила:

— А это настоящий бриллиант?

— А ты что думала? Настоящий.

— Какой большой! Вам надо быть поосторожнее. В Сеуле, говорят, столько охотников на это дело.

— Не отрежут же они мне палец вместе с кольцом?

Ёнок наскучило слушать эту болтовню. Проведя бессонную ночь и оставшись без завтрака, она совершенно обессилела. Ребенок запросил грудь. Она дала ему грудь и впала в забытье, так как ее сильно подташнивало от морской качки.

— Женщина, женщина!

Кто-то растормошил Ёнок. Она, вздрогнув, вскочила.

— Ваши билеты, пожалуйста.

Сверху вниз на нее смотрел контролер, в руках у него был компостер. Ёнок достала из-за пазухи кошелек, а оттуда — свой билет.

— У вас билет третьего класса, а вы едете во втором.

Ёнок покраснела. Она совершенно не знала, что такое возможно.

— Пройдите сейчас же в салон третьего класса.

Контролер презрительно посмотрел на Ёнок. Пристыженная, она быстро собралась и выбежала оттуда.

— Да вы только посмотрите, не аптекарева ли эта дочь?

— Еще бы не его, его! Четвертая.

— Что за вид у нее! — В спину Ёнок летели насмешки.

Держа в одной руке ребенка, а в другой узелок с вещами, Ёнок, как потерянная, пошатываясь, ходила по палубе. Волны бились о борт корабля. Казалось, что не корабль плывет, а волны толкают его. У Ёнок возникло непреодолимое желание броситься в эти бегущие волны, забыться от усталости и унижения. Испытывая сильное головокружение и с трудом держась на ногах, Ёнок спустилась на этаж ниже в места третьего класса. Ее резко обдало застоялым запахом дыма и человеческих тел. Неровной походкой она кое-как нашла свободное место и рухнула без сил.