Андреас Штайнхёфель - В центре Вселенной

– Какие люди, и даже без охраны, – бормочет она, пропуская меня. – Входи.

Я вешаю пальто в шкаф и высматриваю в коридоре знакомый силуэт.

– А где Тереза?

– Ушла.

Мое сердце екает.

– Но она же…

– Она просила передать, что ей очень жаль, но позвонил какой-то сверхважный клиент, и ей пришлось бежать. Она пыталась дозвониться до тебя, но никого не было дома.

Конечно, не было, ведь я себе за это время все ноги отморозил, пока ждал треклятого автобуса.

– Если тебя устраивает мое общество, можешь оставаться. Хотя мне надо закончить работу и, – она смотрит на часы, – самое позднее через час отсюда исчезнуть.

– Да, знаю.

– Останешься на кофе? Выглядишь так, что тебе бы не помешала чашечка, – Паскаль уже развернулась и направилась к кухне. – Ты что-то бурно отмечал?

– Ага. Мне бы лучше горячий душ.

– Можешь позволить себе и то и другое.

– Еще лучше.

– Гость всегда прав, – слышу я ее крик из соседней комнаты, и, судя по голосу, будь ее воля, она бы пристреливала каждого гостя, едва тот осмелится переступить порог. – Загляни, как закончишь.

Будь моя воля, я бы больше не выходил из душа никогда. Несколько долгих минут по коже бьют горячие струи, прежде чем я открываю другой кран, и обрушившийся на мою голову шквал ледяных капель за считанные мгновения смывает последнюю туманную пелену. Выходя из ванной, чувствуешь себя как заново рожденным. Босиком, с мокрой головой, я, завернувшись в огромное махровое полотенце, шлепаю по ворсистому ковру через всю квартиру. Дверь на кухню открыта, и запах свежесваренного кофе ощущается еще в коридоре. По дороге мой взгляд невольно падает на дальнюю стену, на которой висит доска с пришпиленной на нее простой белой открыткой, которую Тереза получила от Паскаль пять лет назад.

Мое сердце за твое.

Жизнь за жизнь.

Рабочее место Паскаль – «мой маленький ювелирный магазин», как она сама говорит, – я знаю довольно хорошо, и, на мой взгляд, это больше похоже на гигантский беспорядок. По необъятной столешнице разбросаны инструменты, сильно напоминающие уменьшенные копии орудий средневековых пыток. На стенах гвоздями прибиты наброски и эскизы. Из открытых ящиков стола свисают гроздья серебряной проволоки и нейлонового шнура, по шкатулкам, ящикам и ящичкам рассыпан янтарь всех стадий обработки, от грубых, мутных сгустков до готовых молочно-золотистых камней, в желтизне которых спрятаны так хорошо всем знакомые коричневые с красноватым отливом пятна. Впрочем, куда как охотнее она занимается крошечными, любовно отполированными осколками, которые по собственному усмотрению вставляет в ею же выделанные деревянные каркасы.

Впрочем, в художественном беспорядке как таковом есть и много хорошего – чего, если честно, нельзя сказать о самих украшениях. Я вовсе не придираюсь, и Паскаль, скорее всего, сама бы первая под этим подписалась. По каждой длинной подвеске в серебряной или деревянной оправе, по каждому усеянному здоровенными камнями кольцу видно, что сделаны они без особого рвения. Возможно, иное впечатление оставляют действительно оригинальные вещи – Паскаль выкладывает их на продажу на бархат и парчу, – но тут они рассыпаны, как по конвейеру, и во всем их многообразии читается лишь безразличие создателя.

– Ну, – что и говорить, Паскаль любит сразу переходить к делу, – как там у нас дела с нашим рыцарем на белом коне? Расширилась ваша сфера деятельности дальше постели?

– Расширилась.

– Но проблемы твои на этом не кончились, не так ли, – она снова склоняется над куском дерева, который терла шкуркой, – иначе бы ты не пришел.

Очень мило с ее стороны сразу переходить к сути. Куда более кстати мне было бы поговорить с Терезой, но внутренний голос подсказывает, что в данный момент выбирать не приходится. Кроме того, при всех ее недостатках – в частности, недостатке чуткости и такта в обращении с чувствами окружающих ее людей, – она явно не страдает отсутствием солидного жизненного опыта. Мне ничего не остается, кроме как вдохнуть поглубже и честно сознаться в чувстве зависти к Кэт и в том, что ей определенно лучше удается заставить Николаса раскрыться хоть чуть-чуть.

– Ты в этом так уверен? – Она ненадолго поднимает голову от работы. – Вполне допускаю, что он реагирует на нее иначе, чем на тебя, но это вовсе не обязательно должно означать, что он впускает ее в свое личное пространство. А почему бы тебе не спросить ее саму об этом?