Александра Груздева - Демоны Дома Огня [litres]

– Сколько же лет длится, ммм… наша история?

Ашер выпрямился:

– Почти семьсот.

– Семь сотен лет? – Для нее, начавшей жить всего год назад, это прозвучало невероятной цифрой. – Мы встречаемся?

Угол рта резко дернулся вниз, Ашер с горечью подтвердил:

– Да, наверное, это самое точное определение наших отношений. Мы встречаемся.

Кусочки мозаики начали складываться в осмысленный узор:

– Поэтому ты никого не приглашаешь на Церемонии?

Он кивнул.

– У нас всего одна ночь?

– В этот раз – да. Но так не всегда, ты не бойся. Иногда у нас есть целый год.

– Год, – безнадежным эхом повторила Амрита. И тут же ярость вскипела в мозгу, поднялась, как морская пена. – Почему мне никто не сказал? Почему ты мне не сказал? Я бы не тратила время на страхи и ожидание, не боялась бы, что ты мне откажешь, пригласила тебя намного раньше, а не перед самой Ночью Фортуны!

– Мы не имеем права обсуждать прошлую жизнь. Каждая жизнь в Доме – новое начало, и прошлого не существует. Дон Гильяно надеется, что однажды ты не вспомнишь меня, не пригласишь. Если это случится хоть раз, то пропасть забвения будет расширяться с каждым твоим пробуждением и ты окончательно забудешь меня. Преступление станет историей. И никому уже не будет до него дела.

– Преступление, – шепотом повторила Амрита. – А я думала, что так хорошо исполняю все Законы и правила Дома Гильяно. Завтра мы начинаем Танец Розы, я ведь погибну или, может быть… – Она не договорила и с надеждой взглянула на Ашера, будто от него что-то зависело.

– Погибнешь, – безжалостно констатировал он. – Лилу очень сердиты на нас.

– А если у меня не получится проснуться через год? Как долго я могу отсутствовать?

– Как-то тебя не было четырнадцать лет.

– Четырнадцать! – торжественным шепотом повторила она. – И что ты делал?

– Ждал тебя.

Амрита нахмурилась, она, конечно, проснулась год назад, но не вчера. Бесед с сестрами-танцовщицами было вполне достаточно, чтобы понять: ни один мужчина не будет четырнадцать лет чахнуть в одиночестве. Конечно, он ждал, у Амриты не было повода сомневаться в словах Ашера, но кто-то же скрашивал ему ожидание.

– Амрита, я Страж, не забывай. Мне ведомы человеческие мысли. Но не нужно быть Стражем, чтобы понять, что ты хочешь спросить. У меня нет женщин, кроме тебя. Когда ты умираешь в танце, я нахожу твою душу среди роз в Саду. Ты всегда со мной. – Он перелистал одну из сафьяновых книжек – между страницами желтели лепестки белой розы.

– Ашер… – только и смогла вымолвить она.

– А еще я придумал город в твою честь. Цветочный город. Флорентию.

– Ты построил его?

– Нет. Строили его люди. Но, прежде чем что-то появится, это надо придумать. Я взял мотивы камня, башни, цветка, мотив сада. Круг – вечность, звенья цепи – бесконечность. Смотри, на ладонях еще остались следы, – он протянул ей свои руки, выискивая нужные фигуры среди переплетенных, спутанных линий лабиринта. Он чертил, показывал ей, как сакральные знаки возникают один из другого. Амрита плохо его понимала. Но всегда, когда Ашер начинал говорить о своей работе, он увлекался, глаза разгорались темным огнем, было видно, что это – самое важное в его жизни. – Добавил мотив яркой звезды – Солнца. И получил город, где замирает время. Населил его художниками, музыкантами, ювелирами и искусными ремесленниками. Это самый лучший город на свете. Город, где хорошо выделанная кожа ценится наравне с драгоценностями. Там в любом веке можно привязать лошадь на улице и есть куда поставить факел. Жители моего города прекрасны и жестоки. Они любят искусство и убивают без жалости. Они живут в высоких башнях с узкими лестницами, потому что так удобнее обороняться. Там на площади Санта-Кроче, перед церковью Святого Креста, играют в самый зверский вид футбола – «кальчо». Игроков уносят с поля с проломленными черепами, вывихнутыми руками и ногами. А на следующий год выжившие вновь выходят на площадь. Их сила духа поражает. Но они всегда жалуются на жизнь, потому что боятся спугнуть удачу, с которой, как они считают, они родились.

Дон Асад был недоволен Первым Стражем. Вопреки запретам дона Гильяно, Ашер обратился к флорентийским ювелирам из Внешнего круга, а это означало только одно – он решил жениться. К сожалению, лишь одну женщину Ашер мог выбрать в жены, и это было известно дону Асаду. Глупо было надеяться, что сын придет к отцу за благословением. И дон Гильяно не стал ждать, он вызвал Ашера Гильяно к себе в кабинет. И отпустил Секретаря, или, как еще эту должность называли в Доме, Свидетеля, молодого мужчину в безукоризненном костюме, с тщательно уложенной прической, который служил дону Асаду вот уже триста сорок лет.