Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

…«Русский в Италии» … Имеется в виду русско-итальянский разговорник, один из серии «Русские за границей», издававшейся в предвоенные годы: «Русский в Италии. Самое простое и легкое руководство для скорого изучения итальянского языка, заключающее все самое необходимое в обыденной жизни и в путешествии, с указанием точного произношения».

…капор… (голл. kaper – шапка) – женский головной убор с высокой тульей и полями, закрывающими уши и шею.

Возможно, источник названия главы – популярные в 1920-е годы стихи Н. С.Гумилева – см., например: «Что до природы мне, до древности,/Когда я полон жгучей ревности,/Ведь ты во всем ее убранстве/Увидел Музу Дальних Странствий» («Отъезжающему»).

…палаточник… угощавший пивом финагента … Финагентами, то есть финансовыми агентами, именовали служащих территориального подразделения налоговой инспекции. Они подчинялись финансовым инспекторам и непосредственно контролировали уплату налогов частными предпринимателями нэповской эпохи.

Шутки по поводу коррумпированности служащих финансовой инспекции были дежурными в фельетонистике 1920-х годов. На это и намекают авторы романа.

…Агент ОДТГПУ … Так в рукописи. Имеется в виду оперативный сотрудник Отделения дорожно-транспортного отдела Общесоюзного государственного политического управления при Совете народных комиссаров СССР.

Такие отделения были созданы на каждом крупном железнодорожном узле. Сотрудники их решали задачи предотвращения диверсий, саботажа, возникновения антисоветских организаций и т. п.

Агенты ОДТО ОГПУ были весьма заметны. Они носили обмундирование армейского образца и фуражки с околышами малинового цвета. По этой причине именовались – на воровском жаргоне – «малиновками».

…«Жила-была Россия, великая держава» … Аллюзия на поставленную МХАТом осенью 1926 года пьесу Булгакова «Дни Турбиных». Перифраз реплики одного из персонажей этой пьесы: «Была у нас Россия – великая держава».

Реплика, в свою очередь, восходит к строфе стихотворения С. С. Бехтеева «Россия»: «Была державная Россия:/Была великая страна,/С народом мощным, как стихия, /Непобедимым, как волна».

Эти и другие стихи, написанные в апреле 1917 года, Бехтеев послал царской семье, которая находилась под арестом в Тобольске. Позже, когда поэт служил в Добровольческой армии, они распространялись в списках, публиковались в периодике на территориях, не контролируемых советским правительством.

В 1919 году, с приходом войск Добровольческой армии в Одессу, стихотворение «Россия» печаталось на листовках, что раздавали горожанам. Вероятно, авторы романа тогда с ними и ознакомились впервые.

Стихи вполне соответствовали монархическому контексту реплики. О державном величии говорил офицер, собравшийся воевать с красными. Для тех, кто знал оригинал, намек был прозрачен.

Однако «Дни Турбиных» – вполне советская пьеса. А потому будущему добровольцу отвечает другой офицер русской армии, готовый служить красным и предрекающий, что деникинцы потерпят поражение, уцелевшие эмигрируют, а Россия при большевиках вновь станет великой державой.

Пародийно обыгрывая бехтеевские стихи и булгаковскую реплику, Ильф и Петров подчеркивали, что пророчество сбылось. Враги большевиков побеждены, и к десятилетию Октябрьской революции престиж СССР достаточно высок.

Не исключено также, что авторы «Двенадцати стульев», напоминая о пьесе, широко обсуждавшейся в периодике, передали знакомому драматургу своеобразный поклон. К теме мхатовской постановки Ильф и Петров неоднократно возвращались в романе.

…сдачу деньгами, а не благотворительными марками в пользу детей … В 1920-е годы принудительное распространение такого рода марок постоянно поручалось кассирам государственных и общественных организаций. Протесты же покупателей против подобных поборов квалифицировались как форма «антисоветской агитации».

…бесплацкартный поезд … В тогдашних железнодорожных билетах значились только номера поезда и вагона. Конкретное же место каждого пассажира указывалось в специальной квитанции – плацкарте (нем. Platzkarte – билет на место).

Билеты в бесплацкартный вагон продавались по количеству пассажиров, без указания конкретного места. Таким образом, все зависело от проворности и предприимчивости садящихся в поезд, чем и объясняется «кровопролитный характер» посадки.