Сергей Дигурко - Статист

— Не знай, Женя. Ты извини меня, за все это… Я тебе компенсирую убытки.

— Да ладно…брось. Ерунда. Хорошо, что дочери дома не было. Вот тогда была бы беда. А это? — махнул рукой на перевернутые вещи и мебель. — Это неприятности, которые можно пережить. Что искали? Кто искал? Нет и ниточки даже, чтобы зацепиться. Следов наверняка нет, отпечатков, опять таки — нет. Да… ситуация. Копают под тебя по крупному Поздняков. Учти это. По всему видно, что профи. Ладно, поехали отсюда. Приютишь и меня у себя на десяток — другой дней? Обузой не буду. Покумекаем за одно холостяцкими ночками, как вывести на чистую воду всю эту погань.

— Конечно. Нет вопросов. Поехали. — Согласился Кирилл.

— Давайте соседей спросим, может, кто видел взломщиков, — высказал мысль охранник.

— Спросить то можно, но таких соседей Бог послал — если и видели, ничего не скажут. Мента грабят, туда ему мол, и дорога, — усомнился Сухов. — Давай на всякий случай для очистки совести спросим. Надавил костылем на звонок у двери напротив.

— Кто там? — раздался сиплый мужской голос.

— Милиция! Открывай, Левка! — громко объявил Евгений.

— Ты что ли, Сухов? Чего надо?

— Открывай. Разговор есть.

После некоторого раздумья сосед приоткрыл дверь: — Чего тебе? Музыку громко не включаю, самогон, не варю. Баб не вожу, а хотя бы и водил, тебе до этого, какое дело?

— Не видел тут у моей двери никого давеча посторонних? — спросил Сухов.

— Что влезли? Вот… смех. К менту домушники влезли. Что взяли? Портупею, да кобуру с огурцом вместо нагана?

— Я же говорил, — обращаясь к Кириллу, сказал Евгений. — Толку мало.

— Это с вас — ментов толку мало. А мы народ трудовой — пашем, сеем, у мартена целый день.

— Ладно, не шуми. Знаем, где что ты сеешь, кого пашешь. Не видел, говоришь никого?

Покедова тогда.

— Погоди, погоди, — ночью вчера не спалось мне. Слышу звуки, какие — то посторонние.

Слышимость, сам знаешь в нашем доме какая? Пукнешь, на первом этаже эхо гуляет.

Так вот, в глазок гляжу, у твоей двери двое в милицейской форме стоят.

— Как же ты узрел, что в милицейской форме? Света же нет, как обычно в подъезде, — спросил его Сухов.

— Так они фонариком светили. Номера квартир разглядывали.

— Ну и что дальше было?

— Посветили, посветили, потом спустились на улицу. Я думал тебя коллеги приходили проведать.

— В котором часу говоришь это было?

— Час в три ночи.

— Хороши коллеги… в гости в три часа ночи. Ладно, если еще что вспомнишь, зайду, спрошу.

— Заходи, заходи. Что с ногой — то? Бандитская пуля?

— Ага. Она самая, — ответил в тон Сухов.

В машине Кирилл и Сухов перебросились мыслями:

— В милицейской форме — лихо. Чтоб если что, соседи шума не подняли.

— Степановичу позвоню, пусть за квартирой моей наблюдение выставит, — сказал Сухов. — Хотя второй раз вряд ли сунутся. Найти они не могли того, что искали, потому, как там той вещи или вещей не было априори, значит, будут к тебе плотней подвигаться, Кирилл. Так мой вердикт.

— И с ним трудно не согласиться, — проронил Поздняков.

Виктор неторопливо ехал по ухабистой дороге. Та часть города, где в небольшом доме, доставшемся ей по наследству от бабки с дедом жила Лиза, представляла собой обычное для многих современных мегаполисов захолустье. Контраст между широкими улицами, напичканными бутиками, офисами, банками, бросался сразу же в глаза, стоило отъехать пару километров в сторону от центра. Дома со ставнями на окнах помнящие, как вдоль них прохаживались барышни с зонтиками в руках, галантные кавалеры в котелках с тросточками, тусклое ночное освещение, запах дыма из печек, надписи на калитках: «Осторожно! Во дворе злая собака!».

На сидении автомобиля шуршал целлофаном предусмотрительно купленный Виктором букет красных роз. «Женщины любят подарки. Лиза будет рада» — думал Виктор. «Что за шоу? Придумает же…

Не первый день знаю, но не перестаю порой удивляться ее непредсказуемости. И вроде бы не супер — модель, ничего особенного, — смазливое личико, часто рассеянный взгляд, придающий ей некий загадочный шарм, обычная фигурка — попка, грудь… Хотя нет-нет, шея у нее, у моей Лиз шея просто обалденная — высокая, тонкая, на вершине которой заслуженное место по праву занимает голова постоянно занятая поиском идей, причуд, фантазий. Моя Лиз…

Надо спросить у нее,…наверное в детстве предпочитала играм в дочки — матери лазанье по деревьям с мальчишками, да казаки — разбойники. Все же хорошо приехать вот так после дневное нервотрепки, суеты в маленький уютный домик, расслабиться, отдаться в нежные руки, забывшись предаться ласкам, подчиняться, трепетать…. Хорошо».