Фиона Вуд - Облако желаний

И тут она подумала – не о самом худшем, далеко не о самом худшем – о тех вещах, о которых никогда не осмеливалась спросить у отца. На лодках, в случаях, подобных тому, что пережили ее родители, когда люди теснились вместе, как скот, онемевшие и умирающие, им часто приходилось пить собственную мочу, давать пить ее своим детям, чтобы не допустить обезвоживания. Как-то раз, когда ей было тринадцать, она опустила мизинец в баночку с анализом. Вкус был препаршивый, и ее чуть не стошнило. А набрать полный рот? Нет. Ни за что на свете! Она бы умерла там, слабачка.

Ван Ыок наполнило ощущение чрезмерности. Пространство! Один холл в его доме был больше, чем ее гостиная-столовая и кухня вместе взятые. На одной из стен висел огромный, как в галерее, образец художественного творчества коренного населения Австралии. В вестибюле ее многоквартирного дома были некрашеные стены из красного кирпича, пол с рядом отсутствующей плитки справа от лифтов и табличка: «НЕ ПЛЕВАТЬ НА ПОЛ. ШТРАФ 300$» на трех языках.

А детали интерьера! Длинные шторы в гостиной тяжелыми складками спадали на пол. Подоконники были такими широкими, что на них можно сидеть. Она вспомнила про уголок Джейн Эйр за шторой, где она любила читать. В библиотеке окна закрывали выкрашенные в белый деревянные жалюзи. А книги! Они здесь жили – их не нужно было возвращать в общественную библиотеку. Плетеный ковер под ногами был мягким и толстым. Здесь все оказалось пронизано воздухом и светом, более того, это можно было контролировать. Ничто не могло вторгнуться сюда. Ничто незваное не могло проникнуть в этот дом. Сюда не проникал запах приготовляемой пищи. Здесь царил свой чудесный аромат: огромная, как ведро, стеклянная ваза с цветами; примесь полировки для мебели из пчелиного воска. Но больше всего пахло… чистотой и свежим воздухом.

Там, где она жила, в воздухе вечно стоял запах тысяч приготовленных супов фо. Из-за плохой вентиляции летняя жара оставалась в их квартире целыми днями.

Стены в этом доме, наверное, были очень толстыми. В комнате тихо и прохладно, несмотря на безветренный зной на улице. И даже непонятно, есть ли еще люди рядом или нет.

У нее дома разговоры были слышны в любом уголке квартиры, как и звуки из ванной. А с другой стороны доносились трели соседских телефонов, музыка, споры, звуки канализации и включенных телевизоров.

Здесь же она почувствовала себя как цветок, помещенный в правильные условия, лепестки начали открываться один за другим, чтобы впитать в себя всю эту окружающую красоту, а потом закрылись, что уберечь от жестокой правды – это был не ее мир.

Она видела людей, которые так жили – в журналах, но воочию убедившись в огромной разнице между ее жизнью и жизнью Билли, Ван Ыок чуть не расхохоталась от несправедливости всего этого. Кто решал, что кому-то следует довольствоваться малым?

Ван Ыок надеялась, что тайные мысли не отразились на ее лице, особенно когда ей вспомнился вкус собственной мочи.

Она повернулась к Билли.

– Чем так вкусно пахнет?

Ван Ыок наклонилась, чтобы понюхать огромные желтые соцветия из маленьких цветочков с изящными тонкими тычинками.

– Да, это имбирные цветы, что ли. Мама их очень любит.

Билли тоже наклонился, чтобы понюхать их. Что? Он собрался поцеловать ее? Она почувствовала, как кровь прилила к голове, застучало в ушах, резкий прилив непреодолимого желания чуть не вышиб из нее воздух. Она схватилась за край стола позади нее, чтобы не потерять равновесие. Но он лишь провел мизинцем по кончику ее носа:

– Пыльца.

Билли стоял рядом, глядя ей прямо в глаза. Но что бы ни должно было случиться, не случилось, потому что Ван Ыок пять раз подряд чихнула, а потом ей пришлось достать из кармана бумажный платок и высморкаться.

Классика жанра.

Мысленно Ван Ыок строго покачала себе головой: ничего не должно было случиться, просто ее фантазии непрошеными гостями вторглись в реальную жизнь.

– Она… в смысле, твоя мама сама делает букеты?

– Обычно. Думаю. Если она дома. Давай что-нибудь съедим и пойдем в мою комнату.

Ей не хотелось покидать это красивое место, но она пошла вслед за Билли и по дороге тайком выразила свои чувства в бесшумной чечетке.

Кухня оказалась потрясением. Она напоминала роскошную лабораторию. Идеально белая плитка, нержавеющая сталь… и женщина в фартуке, показавшаяся в дверном проеме. Ван Ыок застыла на месте. Его мама? Она еще была не готова встретиться с ней.

– Мэл, это Ван Ыок. Ван Ыок, Мэл.