Фиона Вуд - Облако желаний

Она думала о том, чтобы потребовать от них рассказать ей свою историю, задать им все неудобные вопросы, но каждый раз мужество оставляло ее. Она так и представляла перед собой Джейн Эйр, которая строго смотрит на нее и в нетерпении постукивает начищенным сапожком.

Как то, что произошло с ними, вписывалось сейчас в ее жизнь? Среди всей этой бездны несказанного, где на многое намекали, но никогда не говорили вслух, могла ли она понять и оценить их усилия, жертвы? Могла ли она сделать достаточно? Быть достаточной? Вернуть им долг – но за что именно?

В итоге за годы она лучше стала разбираться, что к чему, и история про лодку из малопонятной сказки превратилась в кошмар.

Она лишь могла представить, какой еще больший кошмар предшествовал этому путешествию на лодке: война, ее последствия, жизнь под режимом коммунистической партии, падение Сайгона. Ван Ыок была даже рада тому, что решила поискать про все это только годы спустя.

Но теперь она уже обо всем прочитала. Это было словно непреодолимое желание потрогать качающийся зуб, и стоило ей начать, Ван Ыок больше не могла остановиться. С каждым разом всплывали все более пугающие факты, и с приливом адреналина она заставляла себя читать дальше. Многие источники того времени описывали события с неправдоподобной жестокостью. Ее родители были совсем еще юными, когда уплыли. Как им удалось справиться с неизвестностью, страхом, насилием?

Как бы она справилась?

Да не очень.

Хватило бы ей изобретательности и смелости, чтобы сбежать?

Вряд ли.

Так что, как бы ни раздражали порой ее родители, какими бы требовательными и зависимыми они ни были, для нее они все же остались героями, старшими в любом смысле этого слова, и она бы скорее умерла, чем разочаровала их. Даже если это бы убило ее.

Дыры и вопросительные знаки были лишь частью проблемы.

Как ей удастся хотя бы попробовать убедить родителей, что дочь-художница – это не самое худшее, что может случиться в жизни? Слава богу, этот разговор предстоит не раньше следующего года. Ну она и тряпка! Ван Ыок даже услышала, как недовольно цыкнула Джейн.

После телефонного разговора с маминым врачом, который подтвердил дозировку антидепрессантов (хватило одного быстрого взгляда на упаковку, чтобы понять, что мама перестала принимать таблетки), Ван Ыок уже на несколько минут опаздывала в подготовительный клуб.

Она вошла в церковь вместе с последним торопящимся учеником. Ван Ыок сразу же взяла на руки одну капризную малышку, Иман, чья мать сидела с одним из наставников и разбиралась со стопкой документов, присланных страховой компанией. Иман, от радости, что теперь ее носят по комнате, принялась за свою любимую игру – щекотать себе нос кончиком косички Ван Ыок.

– Напитки уже доставили? – спросила Атифа, одна из мам-помощниц.

– Да, должны быть в холодильнике в подсобке, – ответила Ван Ыок.

Атифа ушла, чтобы начать готовить полдник, который они раздавали в последние десять минут занятий, а Ван Ыок двинулась к столу, где сидели наставники, к которым еще не прикрепили учеников. Она объединила мальчишек и учеников в пары и направилась в зону начальной школы, за которую теоретически отвечала. Все были заняты своими делами, кроме одного наставника, который пытался разобраться с одной из мамаш, пришедшей в надежде пристроить на день своих троих детей.

Ван Ыок объяснила этой матери, что детям нельзя остаться на сегодня, но они могут записаться к ним, и дала ей несколько бланков, предварительно убедившись, что та поняла все, что там написано. Затем она обошла столы, где занимались дети из первых классов средней школы, и раздала им кое-какие дополнительные канцелярские принадлежности.

Ван Ыок здоровалась с людьми, отвечала на вопросы, убедилась, что Мэтью, наименее противный из всех тех парней, с которыми она училась в начальной школе, объединен в пару с Тхи Нго, сейчас уже учеником восьмого класса, который в прошлом году с невероятным восторгом разговаривал с ней про математику, и в который раз, обходя кругом помещение, пыталась представить, как сюда впишутся Лу и Билли.

Через полчаса глухой гул превратился в громкий рокот. Стоял знойный день, и потоки воздуха с улицы лишь еще больше добавляли жары с примесью песка. Лица блестели от пота, и запах тел и дезодорантов, появляющийся у всех к концу летнего дня, смешался с запахом церкви, тоже сильным в столь жаркий день: сочетанием ароматов кедра, бисквитов, книг и пыли.