Карен Уайт: Музыка ветра

Трейси ответила на звонок сразу же. Сказала, что не видела Оуэна и ничего не может сказать о том, где он сейчас. Марис тоже ничего не знает, но обе они заверили меня, что, если им вдруг станет что-то известно, они тут же свяжутся со мной. Трейси также предложила мне свою помощь в том, чтобы начать объезжать улицы города в поисках Оуэна.

Я поблагодарила за предложенную помощь, чувствуя, что внутренне еще не вполне готова к таким широкомасштабным поискам. Мне не хотелось думать о том, что Оуэн заблудился и сейчас в страхе слоняется по улицам Бофорта под проливным дождем. Мокнет, прижимая к груди тетрадь своей покойной мамы. Я стала звонить Гиббсу, но тут же вспомнила, что он ведь сам предупредил меня, что будет вне зоны связи. Внезапно я почувствовала себя страшно беспомощной и очень одинокой.

Я закрыла глаза. Думай! Не смей раскисать! Сейчас я поеду на кладбище. И если его и там нет, тогда обращусь в полицию. Он ведь не убежал из дому. Это же не какой-то там проблемный ребенок. Нет! Но он просто… исчез. Ушел, и все.

В холле я схватила со стола свою сумочку и побежала к гаражу – допотопной постройке с просевшей крышей, расположенной чуть поодаль от дома. В гараже вполне хватило места и для моей машины, и для двух велосипедов, которыми мы с Оуэном обзавелись. Главное – все наши транспортные средства не жарились на солнце, не мокли под дождем и были более или менее защищены от воздействия всех других стихий. Я забралась на водительское место и стала обозревать гаражное помещение. Все стены заросли сплошным слоем паутины, за исключением того уголка, в котором Гиббс собственноручно смел ее, чтобы освободить место для наших двух велосипедов и для крючков, которые он вбил в стену, чтобы можно было вешать на них шлемы. Стоп! Шлема Оуэна на крючке нет. Велосипед тоже отсутствует. Следовательно, он уехал куда-то на своем велосипеде… Один! Под дождем…

Объятая ужасом, я выехала из гаража и устремилась к кладбищу Святой Елены. Сейчас я сосредоточила свое внимание на велосипеде Оуэна. Отыщется велосипед, значит, и он где-то рядом. Я даже не заметила, как стала твердить про себя слова молитвы. Наверное, последний раз я молилась еще совсем маленькой девочкой.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. И хотя дождь прекратился, все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Стало стремительно темнеть, и это пугало еще больше. Я припарковала машину на боковой улочке рядом с церковью и устремилась к кладбищенским воротам. Капли дождя облепили кусты можжевельника, кроны платанов, пирамидальные мирты, похожие издали на скульптурные изваяния. Порывистый ветер трепал над надгробьями поникшие ветви деревьев, стряхивая с них дождинки, которые подобно слезам беззвучно падали на могилы, орошая сырую землю. Последние лучи солнца скользнули по небу, высвечивая петляющую между надгробиями тропинку, ведущую к свежему захоронению. Вокруг еще валяются комья земли, а сама могила утопает в цветах и многочисленных венках. Кисловатый запах сырой земли ударил в нос. Точно такой же запах, как тот, который я почувствовала, когда Гиббс извлек из ямы чемодан.

Но поблизости никаких велосипедов и нет следов от шин. Никаких зацепок или доказательств того, что Оуэн успел побывать здесь. Панический страх, который я с трудом удерживала весь последний час, накрыл меня с головой. Я снова почувствовала себя сломленной, беззащитной женщиной, какой была все годы своего замужества.

Думай! Думай головой. Вот Лорелея, та бы точно знала, что делать. Но Лорелеи больше нет! Я побрела назад, к выходу, ничего не видя перед собой. Тучи уже почти полностью поглотили последние всполохи солнца. Все вокруг терялось в сгущающихся сумерках.

Я снова уселась за руль автомобиля, и как раз вовремя. Ибо небеса разверзлись с новой силой. Дождь с удвоенной энергией забарабанил по металлической крыше и по щиткам на ветровом стекле. Дрожащей рукой я взяла мобильник и нажала кнопку повторного вызова, чтобы дозвониться Гиббсу. Но телефон лишь повторил мне еще раз то речевое сообщение, которое он оставил для меня раньше. И только услышав знакомый голос, я очнулась и вспомнила, что Гиббса нет в городе. Он уехал на рыбалку, куда-то, где, по его словам, «всякая связь отсутствует». А речевые сообщения, поступающие на его ящик, он, опять же по его словам, проверяет не чаще двух раз в день.

Я в отчаянии швырнула свой мобильник на соседнее сиденье и прижалась лбом к рулю с такой силой, что мне стало больно. Думай! Думай же. Блеснула молния, на мгновение осветив все вокруг. Кроны могучих дубов, обрамляющих дорогу с двух сторон, словно застыли на фоне разъяренного неба.