Тамара Лисицкая - Поцелуй аиста

— Кто? Тебе вот она должна сказать!

И Яковлевна ткнула черпаком в мое пузо. Беременные вокруг посмотрели с ужасом.

— У меня мальчик будет.

— Ну, и ничего! Не переживай! У меня, вон, тоже мальчик! Кавалер мой любимый. Обожаю, просто не могу… Дело ж не в поле, а в воспитании! Чашку давай, я тебе с яблочками компота накидаю!

После завтрака нас с Александрой пригласили на УЗИ. Со своими пеленками.

Забирать нас из предродового пришла Харон Степановна, заступившая на смену вместо Фимочки. Она страшно злилась. Вернее, злилась молча. Не говорила ничего. Но мы и так понимали ее немую ненависть… Не понимали, правда, за что.

Она вела нас долгими больничными подвалами, прорытыми между корпусами, было холодно и мрачно. Навстречу в какой-то момент попалась бойкая толпа студентов. Я уже смотрела на них с опаской. Мне уже не хотелось стать их лабораторной крысой. Мы встретились взглядами довольно воинственно. Как будто это была встреча двух враждующих итальянских кланов, от мудрости которых зависел исход всех праздников жизни. Две настороженные, глубоко беременные женщины — и охапка отчаянных студентов-акушеров. Кому без кого не жить?

После этого вестерна мы с Александрой еще долго возмущались, сидя в коридоре диагностического центра больницы.

Потом вышла врач и сказала:

— Предродовые, проходите.

Александра вошла первой. А я осталась сидеть в коридоре с пеленкой и еще с несколькими «предродовыми». Они, как и все женщины, были многим недовольны в жизни Да в общем-то, почти всем:

— Я ей звоню: «Изольда Карловна! Вы что с огурцами сделали? Почему банки такие мутные?»

— А банки мутные?

— Да ваще не то слово! Прямо желтые какие-то! Я ей говорю: «Мутные банки у вас!»

— А она?

— А она: «Вот выйдешь из роддома — сама ставь свои огурцы!»

— Вот же стерва она у тебя!

— Ну, прикинь? Ой, вообще!

— Слушай, моя не лучше! Она как приходит к нам домой, так сразу начинает смотреть!

— Да ты что?

— Ага! Прямо вот ходит и смотрит, и на меня смотрит с таким лицом, типа, вот просто все!

— А ты что?

— А я что? Ничего! Я ей как-то говорю: «А что вы на меня так смотрите, Виолетта Семеновна?»

— А она?

— А она: «Да не смотрю я, больно надо».

— Вот стерва! Слушай, а у меня еще подружка есть. Валька. Ну, такая красивая, маникюрчик, педикюрчик, всегда в порядке такая. Она еще в прошлом году сапоги купила из новой коллекции, все ходила рассказывала. А в этом году они уже на распродаже стоят. Ну, расстроилась, конечно. А вообще, стерва она…

— Понимаю. У меня тоже подружка такая есть. Тоже вечно, типа, она круче всех. Я не понимаю, как так можно?

— Ага, да. Я это, звоню как-то. говорю: «Валька, на вечер одолжи свою красную кепку». А у нее красная кепка есть, утепленная такая, ну, как бы осенняя.

— Да, понимаю.

— Так она мне говорит, что на мою голову не налезет! Типа, у меня какая-то большая голова!

— Нормальная у тебя голова! Меньше ее слушай!

— Да вообще! Не подруга, а просто ужас какой-то!

— Женька? Привет.

— Привет, Дашка.

— Прикинь, я на работу устроилась.

— Опять?

— Ты чего! Крутая работа! Не салон, не частные вызовы — кинокомпания!

— Ого! Настоящая?

— Ну да! А какие они еще бывают?

— Разные. И что?

— Ничего. Сказали быть готовой к любой работе — грим, стиль… Там директор такой лапочка! Просто вот мечта поэта! Ванюшка, Иван Иванович… Я его как увидела — сразу офигела! Ну, порасспрашивал, то да се. Я ему, конечно, улыбаюсь, юбка у меня правильная… И он вдруг: я, говорит, все равно жениться в ближайшие пятьдесят лет не собираюсь, так что вы не тратьте силы. А на работу я вас возьму. Это он что имел в виду, Женька?

— Ну, что готов с тобой работать, но не спать.

— Это оскорбительно для женщины?

— Нет.

— Нет? Ну, ладно, тогда соглашусь. А то я просто не врубилась, в чем дело.

— Он просто дал понять, что ты красивая, умная, лучше всех, но ему сейчас важнее всего работа.

— А может, он женат?

— Не исключено. Тогда вообще все предельно ясно.

— Нет. Как раз тогда не все ясно. Ну, женат… И что? У него проблемы, что ли? Может, гей? А может, импотент?

— А ты чего звонишь, Дашка?..

— Ну, просто так. Мы же подруги…

Из кабинета вышла Александра. Улыбалась, мечтательно сворачивая пеленку.

— Женька, иди теперь ты. Я подожду.

— Ага. Все нормально у тебя?