Марио Варгас Льоса - Капитан Панталеон и Рота Добрых услуг

Представляешь, Панта у меня тут всю дорогу ходит в штатском, а мундир в это время моль жрет, он его не может носить, а ведь ты знаешь, как он обожает форму. И мы всем должны внушать, что Панта — торговец, приехал в Икитос по торговым делам. Мы со свекровью все время попадаемся, просто смех, приходится выдумывать что-то соседям, и, случается, проговоришься, вспомнишь что-нибудь про Чиклайо, а они голову ломают, понять не могут, и в квартале мы прослыли очень странной семьей, почти подозрительной. Я вижу: ты вся из себя выходишь, не можешь понять, почему эта дурочка такого туману напускает. Честное слово, Чичи, не могу тебе сказать ни звука, это военная тайна, жуткая тайна, если бы узнали, что Панта рассказал, его бы судили за измену родине. Представляешь, Чичита, ему дали ужасно важное задание в разведке, страшно опасное, и поэтому никто не должен знать, что он капитан. Ой, что за дура, выболтала тебе секрет, неохота только рвать письмо и все начинать сначала. Поклянись мне, Чичита, что ты никому ни словечка не скажешь, а не то я тебя убью, да и ты ведь не хочешь, чтобы твоего родственника посадили в тюрьму или расстреляли из-за тебя, ведь нет? Молчок — согласна? — да смотри не разболтай секрет этим сплетницам, подружкам Сантанам. Ну не смех ли: Панта — тайный агент? Мы с доньей Леонор помираем от любопытства — что за шпионское задание у него в Икитосе, одолеваем вопросами, норовим что-нибудь выпытать, но ведь ты его знаешь — ни словечка не проронит, хоть убей его. Так и живем, но твоей сестрице тоже упрямства не занимать, посмотрим еще, кто кого. Предупреждаю тебя заранее: узнаю, в чем замешан Панта, ни за что не выболтаю, можешь трусики обмочить от любопытства.

Сам он, видно, на верху блаженства, что ему поручили такое важное задание в разведке, Чичита, и, наверное, это пойдет на пользу его карьере, но я далеко не в восторге. Во-первых, я почти совсем его не вижу. Ты знаешь, какой Панта исполнительный, ну просто ненормальный во всем, что касается работы, любой приказ принимает так близко к сердцу, что не спит, не ест, пока не выполнит, но в Чиклайо у него были дежурства в определенные часы, и я знала, когда он приходит и когда уходит. А тут вся его жизнь вне дома, никогда не угадаешь, во сколько он вернется и — умрешь на месте — в каком виде. Ты знаешь, я не привыкла видеть его в штатском, а тут ему выдали гуайаберу, синие джинсы и жокейскую шапочку, так что мне иногда кажется, будто у меня другой муж, и не только из-за этого (ой, Чичи, стыдно сказать из-за чего, это и вправду не могу). Если бы он работал только днем, я не знала бы горя. Но ведь ему приходится уходить и по вечерам, иногда задерживаться до глубокой ночи, а три раза он пришел домой в стельку пьяный — сам не мог раздеться, а наутро мамуле пришлось ставить ему холодные компрессы и отпаивать крепким мате. Да, Чичи, представляю твое удивленное лицо, но хочешь — верь, хочешь — нет, а трезвенник Панта, который из всех спиртных напитков принимал только капли от геморроя, может напиться так, что на ногах еле стоит и языком не ворочает. Сейчас меня смех разбирает, когда вспомню, как он на карачках вползает в комнату и стонет, а тогда такая злость взяла — прямо отрезала бы и ему тоже, сама знаешь что. Он мне клянется всеми святыми, что по ночам ходит на задание, что ищет каких-то типов, которых найти можно только в барах, где они встречаются, чтобы запутать следы, и, вероятно, это правда (совсем как в шпионских фильмах), но, дорогая моя, скажи, было бы у тебя на душе спокойно, если бы твой муж проводил вечера в барах? Нет, детка, конечно, нет, да и не такая я дура, чтобы верить, будто в барах бывают одни мужчины. Наверняка и женщины, они могут подойти к нему, заговорить и вообще Бог знает что. Я ему несколько раз устраивала такие скандалы, что он пообещал мне больше не уходить по вечерам, разве только вопрос встанет о жизни и смерти. Я с лупой в руках перерыла все его карманы, осмотрела все рубашки и нижнее белье, потому что, клянусь, если я найду хоть малейшее доказательство, что Панта был с женщиной, ему несдобровать. Хорошо еще, что его мамуля мне помогает, она в ужасе от ночных вылазок своего сыночка, от попоек, потому что всегда считала его святее святого, а теперь выходит, что это не так (ой, Чичи, ты бы умерла, если бы я тебе все рассказала).

И потом, из-за этого распрекрасного задания ему приходится общаться с такими людьми, что волосы дыбом встают. Представь, однажды вечером мы пошли в кино с соседкой Алисией — мы с ней очень подружились, она замужем за парнем, который работает в «Банко Амасонико», сама она местная, очень симпатичная и помогла нам подыскать дом. Мы пошли в кинотеатр «Эксельсиор» на фильм с Роком Гудзоном (ой, держите, мне дурно), а после кино прошвырнулись по улице, выпили лимонаду, и, когда шли мимо бара «Каму-Каму», вдруг вижу Панту за столиком в углу, но с какой парочкой! Ужас, Чичи: женщина — та еще штучка, краска на ней, как штукатурка, даже на ушах, груди необъятные, а зад на стуле не помещается; с нею мужичок с ноготок, ноги болтаются, до полу не достают, и притом строит из себя жуткого сердцееда. И с этими двумя Панта оживленно разговаривает, будто они закадычные друзья. Я говорю, Алисия, смотри, мой муж, а она как схватит меня за руку, разнервничалась, пошли, говорит, Поча, пошли отсюда, не подходи к ним. В общем, мы ушли. И что же, ты думаешь, это за парочка? У женщины самая худая слава в Икитосе, она злейший враг всех семейных очагов. У нее кличка Чучупе и дурной дом на шоссе в Напай, а карлик — ее любовник, сдохнешь со смеху, как представишь их с уродцем за делом, вот разврат-то! Я, конечно, потом все рассказала Панте, посмотреть, какая у него будет физиономия, у него прямо челюсть отвалилась, он даже заикаться стал. Но отрицать не посмел и признался, что эта парочка с самого дна. Что ему пришлось иметь с ними дело по службе и что если я когда-нибудь опять увижу его с ними, чтобы не смела близко подходить, а его мать и подавно. Я ему сказала: иди водись с кем хочешь, но, если ты хоть раз заглянешь в дом этой суки на шоссе в Нанай, учти, Панта, наш брак под угрозой. Ты же представляешь, детка, что о нас тут станут говорить, если Панта будет показываться на улице в такой компании. А еще среди его новых знакомых есть китаец, я раньше думала, что китайцы все изящные, но этот сущий Франкенштейн. Правда, Алисия считает, что это самый смак, но у местных женщин, сестричка, вкус испорченный. Я выудила про него что могла, когда ходила в Аквариум Моронакоча смотреть диковинных рыбок (ну просто прелесть, только я вздумала дотронуться до электрического угря, меня так дернуло током, я чуть не грохнулась), и сеньора Леонор тоже в одной лавчонке выспросила о китайце, а потом еще Алисия застукала их, когда они шли по Пласа-де-Армас, и от нее я узнала, что китаец страшный проходимец, пробы ставить негде. Он эксплуатирует женщин, сам жуткий гуляка — вот и суди теперь, что за друзья у твоего родственника. Я ему все это прямо в лицо сказала, а сеньора Леонор еще больше ему наговорила, потому что она просто сама не своя, что сын попал в дурную компанию, особенно теперь, когда, как она считает, близок конец света. Панта пообещал ей никогда в жизни больше не показываться на улице ни с этой прости господи, ни с карликом, ни с китайцем, но ему все равно придется встречаться с ними тайком, потому что так надо по службе. Не знаю, до чего он докатился с этой своей службой и такими дружками, Чичита, мне он все нервы вымотал, ты понимаешь, я вся извелась.