Жозе Агуалуза - Всеобщая теория забвения

До Луанды его согласился подбросить один дальнобойщик. Сабалу рассказал ему правду: мать умерла, а отец исчез. В Луанде он надеялся найти кого-то из родственников. Отца зовут Марсиану Баррозу, он был, а может, и есть капитан Вооруженных сил Анголы. Пропал без вести, выполняя боевое задание где-то на юге. И еще ему известно, что отец из Луанды. Его родители жили где-то в районе площади Кинашиш, это он помнит по рассказам матери, она как-то поминала это название. А еще она говорила, что на той площади есть пруд с мутной водой, где живет русалка.

Шофер высадил Сабалу на площади Кинашиш. Сунув ему в карман несколько купюр, он сказал:

– Этого тебе хватит, чтобы снять на неделю комнату, и еще на еду и на воду. Надеюсь, к тому времени отца ты найдешь.

Сабалу бесцельно бродил несколько часов, пока не решил обратиться к тучному полицейскому, дежурившему у входа в банк:

– Вы случайно не знаете капитана Баррозу?

Полицейский гневно глянул на него маленькими блестящими глазками:

– Давай, давай, двигай дальше, бродяга!

Чуть позже над мальчишкой сжалилась торговка овощами. Она какое-то время слушала его молча, а потом подозвала подруг. Одна из них вспомнила про старика по имени Адам Баррозу, который жил как раз здесь, в здании “Кука” [25] На крыше этой высотки в центре Луанды в то время размещалась неоновая надпись Cuca , реклама одноименного сорта пива. Ввиду аварийного состояния здание было снесено в 2011 году. . Несколько лет назад старик умер.

Уже начало темнеть, когда голод заставил Сабалу зайти в небольшую закусочную. С опаской он уселся за столик и попросил тарелку супа и кока-колу. Когда он вышел на улицу, к нему подскочил какой-то прыщавый парень и припечатал его к стене.

– Меня зовут Байаку, пацан. Я – король Кинашиш. – Он показал пальцем на женскую статую посреди сада: – Это дама моего сердца, Королева Жинга [26] Легендарная правительница Анголы в первой половине XVII века, пытавшаяся избавить страну от вассальной зависимости от Португалии. . А я, стало быть, Жинган. Башли есть?

Сабалу весь съежился и заплакал. Из тени появились еще двое мальчишек, встали по бокам от Байаку, перекрыв всякую возможность убежать. Все трое были низкорослые и крепкие – вылитые питбули, с мутными глазами и ухмылкой, застывшей на четко очерченных губах. Сабалу залез в карман и показал деньги. Байаку вырвал у него пачку банкнот.

– Окей, дружище, отличное решение. Этой ночью можешь гнездиться с нами, вон там, где ящики. В обиду не дадим. А завтра начнешь работать. Как тебя зовут?

– Сабалу.

– Приятно, Сабалу. А это вот Двогу.

– Какой из них?

– Да оба. Дьогу – это они оба!

Сабалу не сразу понял, что это близнецы: их было двое, они будто вырастали из одного тела. Их движения были зеркальными, как у пловцов синхронного плавания, они вместе произносили одни и те же короткие фразы, одновременно хохотали и одинаково плакали. Беременные, увидев Дьогу, падали в обморок, дети в страхе убегали прочь. При этом Дьогу был совсем беззлобным. Доброта его была похожа на суринамскую вишню, чьи ягоды были бы крупнее и сочнее, если бы за ними как следует ухаживали. Байаку зарабатывал кое-какие деньги, заставляя Дьогу петь и танцевать кудуру [27] Ангольский танец, чем-то похожий на брейк-данс, а также музыкальное направление, получившее популярность на дискотеках и на улицах Бразилии и Португалии. возле крупных отелей. Иностранцев это просто завораживало, они оставляли щедрые чаевые. Один португальский журналист написал о кудуристе небольшую статью с фотографией, где Дьогу изображен в обнимку с Байаку. Тот все время носил вырезку из газеты в кармане брюк и с гордостью ее демонстрировал:

– Я уличный бизнесмен.

Сабалу стал работать мойщиком машин. Деньги он отдавал Байаку, а тот, уличный бизнесмен, покупал на всех еду. Ну и себе еще сигареты и пиво. Иногда Байаку напивался, становился болтливым и пускался в философские рассуждения:

– Правда – все равно что ботинок без подошвы у того, кто не умеет врать.

Байаку легко впадал в бешенство. Однажды Дьогу позволил другим ребятам прикарманить небольшой приемник на батарейках, который Байаку украл с заднего сиденья джипа, стоявшего в пробке. В тот вечер Байаку разжег рядом с прудом костер и докрасна раскалил на нем металлический лист. Потом он подозвал к себе Дьогу, схватил его за руку и прижал ее ладонью к листу. Оба туловища Дьогу корчились в отчаянии, оба рта издавали пронзительный вой. Сабалу вырвало от запаха горелого мяса и от вида страдающего Дьогу.