Милорад Павич - Современная югославская повесть. 80-е годы

Она взяла его ладонь, раскрыла ее и, вглядываясь в нее, словно бы предсказала:

— Площадь Славия у основания ладони; если у тебя заболит то, что сейчас болит у меня, надави вот в этом месте. Река Сава соответствует расстоянию между указательным и большим пальцами, сюда отдает боль в шее. Твой указательный палец покрывает улицу Князя Михаила и говорит о простуде и нервах. Средний палец идет от Йовановой улицы до башни Небойши, если на него надавить — утихает боль в гайморовой полости, влияет на обоняние. Желудок у тебя на площади Теразие отмеряет время у корня указательного пальца, как раз где пульсирует жилка. Наконец, твой безымянный палец идет до моста через Дунай и ведает слухом, а мизинец — по Таковской улице и отвечает за боль в плече и слепой кишке. Линия жизни проходит через Савский мост и здесь на мосту или обрывается, или уводит дальше на север. Запомни все это и, если у тебя разболится ухо, пройди по Дунайскому мосту — и тебе полегчает; если заболит плечо, спустись по Таковской — и все пройдет… Но не только из-за болезней нужно знать то, что я говорю. Городские улицы, как корабли, имеют свой курс, они плывут, сопровождая свои созвездия: одни на юг, которые под знаком Рака, другие, под знаком Водолея, — на восток, третьи — к Близнецам… Благодаря связи твоего тела с улицами и звездами на ладони можно разглядеть линию жизни и печалей. Однако города нет на твоей ладони, наоборот, ты — на ладони города. Ты привязан к нему, как кошка к дому, и потому не видишь ничего больше. Вне города ты не прожил и полгода кряду. Ты никогда по-настоящему не копался в земле. Ты находишься во власти города, как те женщины, что всю жизнь живут с одним мужчиной, не задумываясь, любимы они или желанны…

Свилар сидел над тарелкой, разглядывая ложку сквозь пар молочного супа с укропом, и спрашивал себя: чей на самом деле его сын — Витачи Милут или его законной жены Степаниды Джурашевич, в замужестве Свилар. В тот вечер, когда был зачат его сын, произошло следующее.

Он тогда был очень шустрый и про него говорили: «Если не можешь ничего, то хоть посади дерево на ладони!» Уши открытые, ноги сильные — им было безразлично, сколько весит голова; улыбка с его лица исчезала быстро, точно отверстие на воде. Ел он сразу двумя руками, в карманах вечно было полно обгрызенных ногтей и кончиков усов. Тогда он и его молодая жена Степанида часто ходили ужинать в ресторан «Калемегданская терраса», на питу [4] Пита — слоеный пирог. с творогом и орехами. Однажды вечером к ним подошел Мркша Похвалич, молодой человек с таким узким лицом, что мог одной рукой захватить оба уха. Он познакомил их со своей невестой Витачей Милут.

— Перейдем на ты? — спросил Атанасие Свилар новую знакомую и услышал мгновенный ответ:

— Можно, если недалеко…

Он загляделся на Витачу, а она ему и Степаниде послала поцелуй с ладошки перчаток, на которых были вышиты губы. Потом они стали выходить компанией: Мркша Похвалич с Витачей, Свилар со своей женой Степанидой и еще пара их общих друзей.

В тот вечер, когда он зачал своего сына Николу, над Малым Калемегданом [5] За пределами городских стен в 1867 г. в Белграде были разбиты два парка: Большой Калемегдан — на территории белградского холма — и Малый Калемегдан — на дунайском откосе. стояла луна, в свет которой из темноты входили будто в комнату. Под аркой деспота Стефана [6] Деспот Стефан — Стефан Неманя (ок. 1168—1196) — основатель династии Неманичей, один из выдающихся сербских правителей эпохи средневековья. После смерти был причислен к лику святых. кто-то произнес:

— Звезды танцуют — к холодам!

В это мгновение жена Свилара, Степанида Джурашевич, и ее спутница остановились, он оказался лицом к лицу с Витачей, а ее жених шел в нескольких шагах впереди, беседуя с третьим мужчиной из их компании. Во мраке подземного перехода крепости, где с одной стороны шумит Сава, а с другой — Дунай, Свилар неожиданно поцеловал Витачу Милут. «Поцелуй всегда дешевле слезы», — подумал он, но обманулся, ибо Витача за ужином тоже напоила «свои уста вином», и, когда они обнялись, в поцелуе вино смешалось.

— Я смотрела, что ты ешь, — шепнула она ему под язык, — и ела все другое: кто хочет ребенка, должен есть разную пищу…

Свилар почувствовал, что Витача считает его зубы своим языком, не боится, что их увидят вместе, и готова тут же, в парке, бросить жениха. Ее верхняя губа была соленой от страха, нижняя чуть горчила, а сердце стучало как украденное. Ресницы щекотали ему щеку, животом он ощущал ее бедро. Из арки Свилар вышел словно безумный, и, только пары разошлись, он здесь же, в парке Малого Калемегдана, оплодотворил свою Степаниду Джурашевич, в замужестве Свилар, и сделал это с такой страстью, что до сего дня не знал наверняка, какой из двух женщин обязан сыном.