Виктор Колюжняк - Эль Пунто

Самым разумным казалось найти свою любовь, но где именно её искать?

«Там, где оставила», – решила она.

Кристина поднялась осторожно. В голове шумело, но идти это не мешало. Через минуту она оказалась в комнате сына. Федерико лежал в той же позе, что и вчера, только подушка не была освещена.

«Он забрал её себе? Или… Он мог подарить её Лауре. Мужчины всегда дарят свою любовь кому ни попадя, а сами остаются без неё вовсе. Думают, что так спокойней и что именно этого от них и ждут. Хотя на самом деле её следует хранить у себя и лишь показывать другому человеку – вот она, посмотри, посмотри же скорее».

«Так отчего же ты отдала её всю целиком и без остатка?» – спросил внутренний голос, но Кристина не ответила.

Перебьётся. Дурацкие вопросы – отчего и зачем. Как будто они имеют значение, когда всё уже свершилось.

Наилучшим вариантом было дождаться, пока Федерико уйдёт в школу. Потом обыскать его комнату – перевернуть всё и заглянуть всюду. Быть может, он всё-таки не отдал любовь Лауре? Вдруг он прячет её где-то здесь?

Ну а если отдал, то его можно спросить вечером, когда он вернётся.

«Я не вынесу ещё столько без любви. Я разваливаюсь на куски. Мне нужна эта нить, чтобы соединить то, что от меня осталось».

Кристина потянулась к подушке сына. Медленно и осторожно запустила под неё ладонь. Пальцы нащупали пустоту, и тогда она продвинула руку ещё дальше. И ещё. Когда та уже скрылась по локоть, Федерико открыл глаза и повернул голову. Его удивлённый взгляд встретился с затравленными глазами матери.

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

– Ищу свою любовь, – глухо сказала Кристина. Слёзы как по команде хлынули из глаз, но уже без раздирающей изнутри ярости. Лишь грусть и пустая тоска. – Я положила её вчера под твою подушку, чтобы она передалась тебе. Без любви жить невозможно. Я это знала тогда и ещё лучше поняла сейчас. Но у тебя она, кажется, не прижилась. Так верни мне её. Прошу…

Федерико сел на кровати, подтянул колени и обхватил их руками. Несколько секунд он смотрел на мать, а пальцы той продолжали хватать пустоту под подушкой. Кристина позабыла про них, и теперь они жили своей отдельной жизнью.

– Ты сумасшедшая, – его голос звучал почти восхищённо. Будь у Кристины любовь, она бы взошла на седьмое небо от таких интонаций, которых раньше от сына не слышала. Но сейчас только усилилась горечь.

Он издевается над ней. Издевается!

– Отдай мою любовь, – голос сорвался в самом конце, и рык превратился в скулёж.

– Я её не брал, – Федерико покачал головой. – Я нашёл вчера под подушкой какую-то нитку. Чтобы не пропала, намотал на твой клубок пряжи. Я поступал так со всеми нитками до этого.

– Со всеми? – Кристина моргнула. – Но это же смелость, это же самостоятельность, это же ум, это мудрость, это объективность и проницательность и всё остальное. Это то, чего тебе не хватало. То, чем я поделилась с тобой.

– Поделилась? Ха!

Федерико вскочил с кровати. Тонкий и хрупкий ребёнок в белых пижамных штанах. Он стоял теперь напротив Кристины. Почти нависал над ней, сидящей на полу и шарящей под подушкой. Детские губы скривились в такой усмешке, что Кристине стало страшно.

– Поделилась! – он фыркнул. – Ты стала тупоголовой мамашей, и мне пришлось учиться быть самостоятельным и умным за нас двоих. Ты перестала следить за домом и вечно всё забывала, так что я научился делать всё сам. Ты совсем разленилась и превратилась в капризного ребёнка, так что мне пришлось стать взрослым, чтобы мы не пропали. Если ты называешь это «поделилась», то да, мать. Ты действительно это сделала. Я повзрослел и возмужал благодаря тебе. Ну а что касается любви – когда-то она у меня была. Но я уже говорил: посмотрев на твою любовь, я понял, что моя мне не требуется. А твоей я хотел бы меньше всего на свете. А теперь убирайся и не мешай мне! Я сказал, куда дел нитку, которую ты считаешь любовью.

Кристина выскочила из комнаты, пробежала до лестницы и торопливо спустилась вниз. Поскользнулась на последней ступеньке и больно ударилась о перила, но это её не остановило. Кристина добралась до вязания, которое вчера отшвырнула. Вертела в руках клубок ниток, но ничего не походило на жившие ранее в ней любовь, честь, благородство и прочее.

Просто моток однотипной серой пряжи, часть нитей на котором оказались обрезаны и небрежно намотаны.

– Я свяжу себе кофту, – приговаривала Кристина. – Просто кофточку. Маленькую и тоненькую. Вернутся ли они ко мне? Врастут ли обратно? Простят ли то, что я их выкинула? Случится ли? Получится ли? Возможно ли?