Ярослав Ивашкевич - Современные польские повести

Бек отрицательно покачал головой.

— Я предпочел бы не торопиться. Возможно, потом. Думаю, будет лучше, если первым пойдете вы, его непосредственный подчиненный.

— Хорошо, — говорит Ольбрихт. — Полковник Штауффенберг отправится со мной.

Они проследовали через несколько комнат. Отрапортовали Фромму. Почти двухметровый великан неприязненно взглянул на них.

— И все-таки, господин генерал, факт остается фактом. Полковник Штауффенберг только что из Восточной Пруссии. Фюрер погиб в результате покушения. Полковник был при этом. Нет и тени сомнения.

— Так точно, господин генерал, фюрер мертв.

— А что мне говорил Кейтель?

— Кейтель солгал! Вы же знаете, господин генерал, фельдмаршалу никогда нельзя доверять. Я собственными глазами видел, как несли мертвого фюрера.

— А поскольку факт установлен, — вмешивается Ольбрихт, — мы передали в военные округа сигнал «Валькирии»…

Фромм вскакивает. Теперь видно, как он высок.

— Это нарушение моего запрета! — кричит командующий. — Кто распорядился? Что значит «мы»?

— Мой начальник штаба, полковник Мерц фон Квиринхейм.

Фромм стучит кулаком по столу:

— Полковника Мерца ко мне!

Несколько секунд все трое стоят, не произнося ни слова. Даже не смотрят друг на друга. Фромм бледнеет от ярости, а может, от страха. Ему легко не смотреть на собеседников. Он глядит прямо перед собой, то есть поверх их голов, куда-то за окно, в выцветшую от зноя голубизну неба.

Ольбрихт чувствует на себе чей-то взгляд. Он косится на Штауффенберга. Тот вне себя. Он пытается взглядом заставить Ольбрихта убрать с дороги Фромма, если тот будет артачиться. Ольбрихт совершенно спокоен. Входит Мерц фон Квиринхейм.

Увидя его, Фромм вопит:

— Что за бардак с этой «Валькирией»! Кто вам разрешил?

— У меня был приказ о принятии соответствующих мер на случай беспорядков в Германии. Действительно, я такой приказ отдал.

— Вы арестованы! — орет Фромм, — Потом разберемся. А пока что приостановите передачу каких-либо инструкций.

Мерц спокойно берет стул и садится у стола.

— Если я арестован, — говорит он Фромму, — то не двинусь с места. И никому не могу приказывать.

Прежде чем Фромм разобрался в противоречивости собственных решений, к нему, стараясь оставаться невозмутимым, обратился Штауффенберг:

— Господин генерал, это я подложил бомбу во время совещания у фюрера. Взрыв был таким мощным, что никто не мог уцелеть.

Глаза у Фромма вдруг словно блекнут. Он смотрит на начальника своего штаба и только теперь уясняет, почему Кейтель расспрашивал о Штауффенберге. Понимает, что фюрер жив. И чувствует, как мороз подирает по коже: его уже там взяли на заметку.

Неожиданно спокойно он объявляет Штауффенбергу:

— Вам остается только пустить себе пулю в лоб.

Штауффенберг взрывается:

— Никогда в жизни я не сделаю этого.

Ольбрихт произносит тоном не то профессора, не то проповедника:

— Господин генерал! История оставила нам последний шанс спасти Германию. Если мы устраним Гитлера, то сможем капитулировать на Западе, сохранив завоевания на Востоке, хотя бы Западное Поморье. Если не сделаем этого сегодня, от Германии останется жалкий обрубок. Нельзя терять ни минуты. Господин генерал, в ваших руках судьба Германии.

Фромм с холодным любопытством смотрит сверху вниз на Ольбрихта:

— Значит, и вы, генерал, замешаны в этом путче?

— Да, — признается Ольбрихт. — Но играю в нем второстепенную роль.

— Превосходно! — говорит Фромм. — Вы все трое арестованы!

— Господин генерал, вы ошибочно оцениваете соотношение сил, — отвечает Ольбрихт. — Вы нас арестовать не можете, а мы вас — вполне.

— Не посмеете!

— Напротив. Сдать оружие!

Фромм пытается выхватить пистолет из кобуры. Ольбрихт бросается на него, они возятся, огромный Фромм не может сладить со своим противником. Вмешивается Мерц. Каждый не скупится на оскорбления. «Трус!», «Предатель!», «Проходимец!» — только и слышится под сводами мрачного, респектабельного кабинета, и так добрых несколько минут. Штауффенберг не участвует в потасовке, он подходит к дверям и зовет фон Хефтена. Тот прибегает еще с одним офицером. Фромм обезоружен.

— Заключить под стражу в адъютантской! — распоряжается Ольбрихт.

Тут в комнату входит невысокий человек в штатском, широколицый, с выпяченным подбородком. При нем небольшой чемоданчик. Это генерал Геппнер, бывший командующий 4-й танковой группой, снятый зимой 1941 года за отступление без санкции Гитлера. Его отстранили, вышвырнули из армии без права ношения формы. Заговорщики прочат его на место Фромма.