Матиас Энар - Компас

Сразу же за призывом торжественная процессия проследовала до посольств Германии и Австрии, потом начались первые боевые действия: после речей турок-полицейский разрядил свой пистолет в благородные английские стенные часы в холле гранд-отеля «Токатлиан», и если верить воспоминаниям немецкого переводчика Шабингера, одного из создателей того торжественного воззвания, этот выстрел стал началом джихада, вовлекшего в сражение все силы востоковедов. Алоиса Музиля отправили к дорогим его сердцу бедуинским племенам, а воинственного Ауду Абу Тайи послали обеспечивать его безопасность. Британцы и французы не остались в долгу, мобилизовав своих ученых, Лоуренса, Жоссана, Массиньона [445] Луи Массиньон (1883–1962) — французский востоковед-арабист, исламовед. и иже с ними, чтобы объявить контрджихад, и, как известно, долгий поход Фейсала и Ауды Абу Тайи через пустыню завершился успехом. [446] … поход… завершился успехом . — Имеется в виду поход арабских революционеров под предводительством Фейсала ибн Хусейна и Лоуренса в качестве военного советника на Акабу, завершившийся разгромом тамошнего турецкого гарнизона. Эти события связаны со становлением легенды о Лоуренсе Аравийском, однако, к несчастью для арабов, она закончится французским и английским мандатами на Ближний Восток. У меня в компьютере есть статья Сары о солдатах французских колониальных войск и немецком джихаде, с фотографиями образцового лагеря для военнопленных мусульман возле Берлина, который в то время посещали все этнологи и востоковеды; уверен, «разоблачительная» статья из иллюстрированного журнала «История» или еще бог весть какого издания подобного рода прекрасно подойдет под травяной чай и выпуск новостей.

Этих двух людей знают только по архивным документам, сохранившимся в Министерстве обороны, где терпеливо оцифровали почти миллион триста тридцать тысяч карточек, заведенных на миллион триста с чем-то тысяч погибших за Францию в период с 1914 по 1918 год. Рукописные карточки, заполненные образцовым почерком с нажимами и волосными линиями, лаконичны: в них черными чернилами указаны имя, фамилия, дата и место рождения погибшего солдата, звание, армейская часть, к которой он принадлежал, его личный номер, и жуткая графа, не поддающаяся гражданским эвфемизмам: «Тип смерти». Тип смерти не сочетается с поэзией; и все же тип смерти — это поэзия, темная, грубая, где слова оборачиваются пугающими картинами: «убит врагом», «раны», «болезнь», «торпедирован и потоплен», превращаются в бесконечное число вариантов, повторений и исправлений: упоминание «ранен» вымарано, а сверху написано «болезнь»; «пропал» вычеркнуто и заменено на «убит врагом», и это означает, что тело пропавшего найдено, но он все равно не вернется; повторное невозвращение живым удостоит его пометы «погиб за Францию» и вытекающих отсюда почестей. Еще на той же карточке указано место, где искомый тип смерти совершил свое дело, то есть поставил точку на жизненном пути солдата на этой земле. О двух бойцах, интересующих нас здесь, известно очень мало. Даже их гражданское состояние установлено лишь отчасти, что характерно для солдат колониальной армии. Только год рождения. Имена и фамилии изменены. Однако мне кажется, что они братья. По крайней мере, братья по оружию. Оба родом из города Ньяфунке [447] Ньяфунке — город в Республике Мали. , расположенного на берегу Нигера, к югу от Томбукту, на территории тогдашнего Французского Судана, сегодня именуемой Мали. Оба родились с разницей в два года, в 1890-м и 1892-м. Оба принадлежат к народу бамбара, к племени тамбура. Их зовут Баба и Муса. Их зачислили в разные полки. Они были волонтерами, по крайней мере, так называют взятых при облаве местных жителей: губернаторы каждого региона были обязаны поставить определенное число солдат, а в Бамако и Дакаре мало кто обращал внимание, каким образом набирали это количество. Совершенно неизвестно, что пришлось оставить Баба и Мусе, покидая Мали: ремесло ли, мать ли, жену ли, детей. Зато можно догадаться об их чувствах в момент отъезда — это капелька гордости за свои мундиры; безусловно, страх перед неизвестностью, но, главное, глубока незаживающая рана, причиненная расставанием с родной страной. Баба повезло, Мусе меньше. Баба сначала зачислили в инженерную часть; едва отплыв к Дарданеллам, где начиналась настоящая мясорубка, он на долгие месяцы застрял в Африке, в Сомали, где квартировала его часть.