Матиас Энар - Компас

Итак, теперь я мог получить Азру. Но требовалось убедить ее простить мне мои порывы, о которых я горько сожалел. Она пребывала в тоске из-за отъезда Лиоте, который писал ей из Парижа, сообщал, что стал жертвой монархического заговора и теперь вернется „в Иран вместе со свободой“. В своих письмах он называл меня „единственным французским другом, единственным французом, которому он доверял, когда жил в Тегеране“. Из-за забастовок, парализовавших работу почты, он адресовал письма мне, посылая их через диппочту и поручая мне передавать их. Писал одно или два письма в день, и я получал их пачками, по восемь-десять каждую неделю. Я не мог удержаться и прочитывал эти письма, буквально сатанея от ревности. Длинные эротические стихи на персидском, неслыханной красоты. Песни отчаявшейся любви, печальные любовные оды, освещенные зимним солнцем, которые мне приходилось опускать в почтовый ящик адресата. Мысль о том, чтобы самому отнести и вручить письма Азре, каждый раз надрывала мне сердце бессильной злобой. Неосознанная месть Лиоте мучила меня до невероятия. Я исполнял обязанности почтальона исключительно в надежде встретить Азру возле ее дома. Иногда мои страдания бывали настолько сильны, что я, прочитав несколько писем, сжигал их — когда стихи были удивительно прекрасны, невероятно эротичны и могли еще больше укрепить любовь Азры к Лахути; такие стихи доставляли мне неизбывно жестокие страдания, и я их уничтожал.

В декабре революция приобрела новый размах. Шах заперся во дворце Ниаваран [570] Ниаваран — дворцовый комплекс, расположенный на севере Тегерана, состоит из нескольких зданий и памятников культуры. , и создалось впечатление, что если он выйдет оттуда, то только ногами вперед. Стало совершенно очевидно, что забастовки парализовали работу органов управления и военное правительство не способно провести реформы в стране. Оппозиция, невзирая на комендантский час и запрет демонстраций, продолжала сплачивать свои ряды; роль духовенства, как в самом Иране, так и в изгнании, бесповоротно становилась решающей. Религиозный календарь не помогал: декабрь соответствовал месяцу мухаррам [571] Мухаррам — первый месяц мусульманского календаря. Первые десять дней мухаррама считаются благословенными, десятый день мухаррама у шиитов является траурным, в этот день отмечается убиение Хусейна в битве при Кербеле. . Памятные церемонии по случаю мученической смерти имама Хусейна [572] Имам Хусейн (626–680) — внук пророка Мухаммеда, третий шиитский имам; был убит в битве при Кербеле. Признан величайшим мучеником ислама. Каждый год 10-го мухаррама отмечается траур по Хусейну. вылились в массовые манифестации. И снова шах сам ускорил свое падение: под давлением духовных лиц он разрешил мирные религиозные шествия в десятый день мухаррама, праздник Ашура . По всей стране на улицы вышли тысячи людей. Тегеран оказался во власти толпы. Как ни странно, никаких эксцессов не случилось. Чувствовалось, что оппозиция завоевала столько сторонников, набрала такой вес, что насилие уже не имело смысла. Проспект Реза-шаха превратился в широкую человеческую реку, устремившуюся на площадь Шахов, где разлилась бурным морем, над которым, словно скала, нависал памятник шахской власти, который, как чувствовали все, поменял свое значение, став памятником революции, свободы и могущества народа. Думается мне, иностранцы, находившиеся в те дни в Тегеране, помнят ощущение необычайной силы, исходившей от толпы. Во имя имама Хусейна, брошенного своими же, во имя правосудия, противостоящего тирании, Иран встал на ноги. В тот день мы все ощутили, что режим скоро падет. И все верили, что тогда начнется эра демократии.

Во Франции Фредерик Лиоте, со всей своей безумной упертостью, предложил Хомейни, находившемуся тогда в Нофль-ле-Шато, свои услуги переводчика: на протяжении нескольких недель он исполнял обязанности одного из многочисленных секретарей имама; вместо него он отвечал на письма его французских поклонников. Окружение имама не доверяло ему, его считали шпионом, отчего он ужасно страдал, — мне он звонил часто и дружеским тоном комментировал последние новости революции, говорил, что мне повезло оказаться на месте событий в такое „историческое“ время. Он совершенно не подозревал о моих махинациях, способствовавших его изгнанию из страны, а также о моей страсти к Азре. Она ему ничего не рассказала. На самом деле это он подтолкнул ее вернуться ко мне. Двенадцатого декабря отца Азры арестовали в его собственном доме и отправили в какое-то засекреченное место, скорее всего в тюрьму Эвин. Хотя в те дни мало кого арестовывали: шах пытался договориться с оппозицией, чтобы покончить с военным правительством и, все еще желая запустить реформу, сразу провести свободные выборы. Арест отца Азры, простого преподавателя лицея и последнего активиста партии Туде [573] Партия Туде (туде — букв. «масса, народ») — марксистско-ленинская партия, действовавшая в Иране с 1941 г., ее преемницей в 1965 г. стала НПИ — Народная партия Ирана. С 1983 г. запрещена в Иране и ушла в подполье. , стал настоящей загадкой. Революция казалась неизбежной, тем не менее карательная машина под покровом мрака продолжала свою бессмысленную работу — никто не понимал, почему схватили именно этого человека, в то время как и накануне, и день назад миллионы других людей совершенно открыто кричали на улицах „Смерть шаху“. Четырнадцатого декабря состоялась демонстрация в поддержку режима, несколько тысяч головорезов и солдат в штатском прошли по улицам, высоко поднимая портреты Пехлеви. Мы явно не могли предвидеть события, не догадывались, что уже через месяц шаху придется покинуть страну. Семья Азры пребывала в тревоге, постоянно нараставшей, ибо сумятица и революционная энергия достигли своей высшей степени. По телефону Лиоте убедил Азру в необходимости связаться со мной. Она позвала меня незадолго до Рождества; я совершенно не хотел возвращаться во Францию на праздники; верьте этому или нет, но я не хотел уезжать от нее. Наконец я отправился к ней. За полтора месяца моя страсть лишь возросла. Я ненавидел себя и так сильно вожделел Азру, что хоть головой об стенку бейся».