Денис Блажиевич - Новогодний роман [СИ]

— Нам придется долго ходить?

— Да нет. — сказала Сергуня после того как присмотрелась к белеющей табличке над первым подъездом от дороги. — В седьмом номере всего четыре подарка это один подъезд. В восьмом всего один подарок.

— Тогда нам незачем ходить туда-сюда. К тому же Антон будет готовить праздничный стол, а он не любит когда ему мешают.

— Что же нам делать? — спросила Сергуня.

— Мы можем оставить мешок у Бомбибо. — загорелся Запеканкин.

— У кого? — удивилась Сергуня странному имени.

— Пойдемте. Это здесь. Мы оставим у него мешок. Спустимся и начнем подниматься по порядку.

Запеканкин взбежал по ступенькам и набрал несколько огненных цифр в окошечке навесного домофона. Откликнулись быстро. Такое было время. Запеканкин не успел ничего сказать, как домофон пьяно всхлипнул:

— Заходите. Ждем.

Запеканкин со своими мешками, похожий на завзятого любителя арбузов, повернулся к Сергуне.

— Пойдемте.

Гудящая кабина лифта с обожженными и размалеванными стенами привезла их на конечный этаж. Запеканкин не остановился на лестничной площадке.

— Пойдемте. Это выше.

К близкому и давящему прокопченному потолку были приклеены сигаретные окурки. Железная чердачная дверь не была заперта. Запеканкин и Сергуня вошли в довольно пространную и туманную комнату. Сергуня встала у изломанной в талии лестницы, ведущей на крышу. Под ногами шелестел мягкий и серенький песочек. Далеко в углу к толстым и приземистым колоннам был подвешен ячеистый дачный гамак. В нем возлежал разбросанный лохматый человек с портвейной бутылкой на груди. Он покачивал необутой грязноватой ногой со слезшими и не до конца обновившимися ногтями с желтой каймой. Здесь было тепло. Рядом с гамаком на неуклюже сколоченных козлах лежал обрубок асбестовой трубы, обмотанный раскаленной проволокой.

— Бомбибо. — позвал Запеканкин. — Бомбибо.

Человек не шевельнулся. Не потому что не услышал или был высокомерен. Ленность была основной причиной. Бомбибо был ленивей, чем постоявшее клубничное варенье на золотом ободке, склонившейся конфитюрницы.

— Можно мы оставим у тебя этот мешок? — спросил Запеканкин.

Сергуня подошла к самодеятельному обогревателю. Здесь было очень хорошо. Бомбибо наконец соизволил повернуть голову и посмотреть на гостей. Увиденное настолько поразило его, что он позволил себе разомкнуть неделями молчавшие уста. Для начала он размышляющее засопел, потом закашлялся и покачал, готовые выскользнуть слова, губами.

— Вы ошиблись. — сказал Бомбибо. — Вы не туда залетели. Вам надо ниже. Здесь высоко и пусто. Вы никому не нужны здесь.

— Бомбибо, ты, что не узнаешь меня? — спросил Запеканкин.

— Это неправда. Я видел тебя и не раз. И ее. — Бомбибо произвел над собой усилие и поднял вверх руку, указывая на Сергуню. — Но это было давно. Когда я верил. Даже вам. Ты же Дед Мороз?

— Ну, конечно! — ответил Запеканкин и поспешил поправиться. — То есть, конечно, нет. Я Запеканкин Петя.

Запеканкин снял свой шатающийся колпак.

— Ну же, Бомбибо. Это я.

Бомбибо долго всматривался. Под набрякшими веками, наверное, были глаза. Желтоватые, как кайма на ногтях, и в красных прожилках.

— Это ты, художник? — спросил Бомбибо.

— Да. — Запеканкин радостно переглянулся с Сергуней. — Наконец-то узнал.

— Что тебя заставило подняться ко мне, художник?

— Это по работе, Бомбибо. — зачастил Запеканкин. — Мы через часик мешок заберем. Тихонько. Мы тебя не побеспокоим.

— Зачем вы здесь? — подала голос Сергуня. — Тут так одиноко.

— Меня слушали и все делали по-другому. Мир обманул меня и я обиделся. — честно ответил Бомбибо.

— Вы эгоист?

Такой бесхитростный и прямой вопрос заставил Бомбибо улыбнуться.

— Так меня еще никто не называл. Нет, милая девушка. Они справляются без меня.

— Но у вас же есть дети?

— Они выросли. Я ничему не могу научить их.

— Откуда вы знаете?

— Я видел. — отрезал Бомбибо. Он поднес ко рту бутылку. Выпил и сложил руки на груди, давая понять, что разговор закончен. Запеканкин аккуратно, но настойчиво потянул Сергуню за собой.

— Бомбибо очень обидчивый. — сказал Петя, когда они покинули чердак. — Но вы не бойтесь. Это он на вид такой страшный, на самом деле он очень… как это… Милосердный.

— А кто он? — спросила Сергуня.

— Не могу точно сказать. Он всегда здесь был. — Запеканкин задумался. — А вы знаете. Я вот сейчас подумал. Вы ему, наверное, понравились.

— Мне кажется совсем наоборот Петя. — не согласилась Сергуня.