Ласло Дарваши - В малом жанре

— От чего умер твой отец?

— От чего… Сама не знаю, это было пять лет назад, они с мамой страшно поругались, наутро ему стало плохо, и вскоре он умер. Мы обе очень растерялись, не знали, что делать. Мама позвонила в свою больницу, оттуда приехали люди, папу увезли. Но он был уже мертв. В больнице настаивали на вскрытии, чтобы установить причину смерти, но мама сказала, что вскрытия не нужно — его все равно не вернуть, и, скорее всего, это инфаркт. Вот так, второпях, впопыхах папу и кремировали.

— Второпях? — он нахмурил брови, чувствуя подвох. Она задумчиво помолчала.

— Да, второпях. Все равно он был уже мертв, что толку от того, что знаешь причину смерти. Может быть… — поколебавшись, она не стала продолжать.

— Возможно, к этому как-то причастна твоя мама, — предположил Хан Ибо.

Она вскинула на него удивленные глаза:

— Причастна? Ты о чем?

Он глядел на нее, мягко кружа пальцем по ее груди, хотел рассеять ее внимание, чтобы она прикрыла глаза.

— Ты сказала сейчас, что в тот день родители сильно поругались, правильно?

— Ну да, — ее взгляд забегал, очевидно, ей не хотелось признавать эту пугающую правду.

— На другой день утром отец внезапно скончался, причина смерти не установлена. По словам матери, он умер от инфаркта, наверное, это лучшее объяснение тому, что случилось. Но мы знаем, что твоя мать считалась опытным врачом, у нее точно были возможности и мотивы это сделать, да и время, к тому же никто бы ей не помешал. Она могла дать ему яд или сделать укол; как бы то ни было, ей хватало причин, чтобы отправить твоего отца на тот свет! — договорив, Хан Ибо и сам испугался — Гуань Цзинцзин вдруг резко села, длинные волосы упали ей на лицо, осталась видна только половина.

Вот еще почему ему часто становилось не по себе: от Гуань Цзинцзин все время веяло чем-то зловещим. Ее колдовское лицо, острые зубки, мягкое белое удавье тело искушали его, выматывали душу, ловили в западню.

Гуань Цзинцзин всю затрясло, она стала похожа то ли на разъяренную, то ли на убитую горем самку орангутанга. Она погрузилась в свои горькие воспоминания и не говорила больше ни слова, только всхлипывала. Хан Ибо забеспокоился, сел, ласково обнял ее, поцеловал. Ядовитые, холодные, как ледышки, слезы текли по ее прекрасным щекам, он чувствовал их соленый с горечью вкус.

— Прости, я не должен был так говорить и так думать.

Они снова упали на подушки, лицом к лицу. Она больше не плакала, открыла глаза:

— Может, так все и было. Я ведь тоже про это думала, ведь слишком внезапной, слишком странной была его смерть. А мама отца ненавидела, на нее подозрение падает в первую очередь. Она разбиралась в ядах и инъекциях и могла устроить все так, что комар носа не подточит, но…

Он смотрел на нее:

— Что бы там ни было, они оба уже мертвы. Так что это всего лишь наш с тобой разговор, не больше. Почему твоя мама умерла так рано, она ведь была еще совсем молодой?

— Она ненавидела отца: он не любил ее, да еще завел себе другую женщину. Ненависть подорвала мамино здоровье, она заболела раком печени. Такое случается при застое в печени ци [16] В традиционной китайской медицине ци — жизненная энергия, которая циркулирует по каналам организма. , а застой ци — от дурного настроения. Мама так хотела, чтоб я поскорее вышла замуж, я послушалась, но брак оказался очень неудачным, несчастливым, мы развелись, а потом я встретила тебя.

— Что же случилось в том браке? — И семья Гуань Цзинцзин, и отношения между ее родителями, и ее первый брак казались Хану Ибо какой-то мудреной загадкой, чем-то таинственным. Он не мог принять женщину с такой подноготной и чувствовал, что запутался. Странное, но объяснимое чувство — точно так же ему казалось, что в халате с драконами кто-то есть.

— Бывший муж — сын чиновника, а мой папа занимал пост мэра маленького городка и понимал, как важна власть. Случай свел его с отцом моего будущего мужа, папа пустил в ход все средства и просватал меня, я тогда училась на четвертом курсе. Только после свадьбы я поняла, что мой муж из «золотой молодежи»: его отец был большим человеком, и сынок с детства рос избалованным, ветреным барчуком, женился на мне, но изменял направо и налево — а я терпеть не стала. Поэтому наш брак продержался всего год, и мы развелись, детей не было.

Хан Ибо вспомнил, как около месяца назад кто-то скинул ему на телефон целый ворох эротических фотографий, и главным действующим лицом на них оказалась Гуань Цзинцзин. Она позировала то стоя, то сидя, и на снимках были видны все подробности ее обнаженного тела: грудь, лобок, бедра, даже пальцы ног. Отправитель явно ненавидел и завидовал Гуань Цзинцзин, он приправил фотографии сообщением: «Вы все думаете, что Гуань Цзинцзин нежная, скромная, порядочная женщина, образованная и воспитанная — как бы не так! Она грязная развратная шлюха, скачет из постели в постель. А это ее фотографии. Ха, никто не догадается, кто я, и не надо».