Елена Блонди: Ателье [СИ]

— Ничего. Мы еще всем покажем. Вот тут телевизор повесим, чтоб дефиле — без перерыва. У меня записи есть. Автомат кофейный. Кресел еще пару штук.

— От нас тогда вообще уходить не будут, — пискнул Миша, гремя линейками и рассыпая из коробочки иголки.

— Ну и пусть сидят. Мы на одном кофе разбогатеем. Пирожными их будем кормить.

— Ага, на свои покупать будешь?

— Ну, зачем. Любочка твоя принесет, от себя оторвет, заодно и похудеет.

— Галя… — Миша выпрямился во весь свой небольшой рост, взял ножницы наизготовку и ожег хозяйку взглядом.

— Шучу. А пусть не прогуливает! Ты, Миша, работай, давай. У тебя вчера примерка последняя была.

— Знаю! Ты под руку не торопи. Я сейчас…

И он замолк, глядя на расстеленные брюки.

— Что? — насторожилась Галка.

— А кто-нибудь помнит, я вчера срезал лишнее после примерки?

— Господи, Миша! Что, звонить, пусть опять приезжает и меряет?

— Поздно, — похоронным голосом отозвался Миша, — я уже еще срезал. Только что. А, может я вчера не? А?

— Шей уже! — Галка махнула на него рукой. Посмотрела с неудовольствием на прилизанные волосики, на хрящеватый нос и бледные губы, закатила глаза. Но встряхнулась и снова стала мечтать вслух:

— С пожарниками договорюсь, наконец, вывеску нормальную повесим, и витрина будет, а Дашка? Где большое окно, сделаем подиум, пару манекенов поставим и на них та-акие вещи, клиентки ночевать будут, чтоб с утра новое не пропустить! В «Тряпошный рай» меха искусственные навезли, там даже тигр есть и лама. Мы из тигра сделаем купальник, и пусть стоит дева, в бикини и сапогах, во!

— Идите-идите, понаехали тута! — загремело в предбаннике.

— Ну вот, Наська и Алена, — Галка двинулась в маленький холл, — все в сборе. Только Любаня, как всегда…

Закройщица Настя, таща под руку маленькую Алену, вошла степенно, но на пороге, оглянувшись, скорчила рожу бушевавшей консьержке. И отскочила, потому что двери открылись снова.

— Девочки? А вот и я!

Невысокая Милена остановилась в дверях мастерской, позвякивая ключами на толстеньком пальце. Уперев другую руку в бок, повела плечами, укрытыми цветным мехом, по длинному ворсу его бежали, перескакивая, искры от помаргивающей лампы. Улыбнулась, так что пухлые щеки утопили темные маслинки глаз. И кругленько раскрывая нарисованный ротик, заговорила, будто горошинки выкатывая, быстро, так что слова наскакивали друг на друга.

— А вы, трудяжки, все трудитесь-трудитесь, я сегодня ночью мало спала, ой, мы с девками ездили к Лапочке, кинотеатр домашний обмывать, а там мужик ее и дружки покер-шмокер, хорошо Сашка мой не играет, ну как вы тут, все пашете да? А я вот думаю, дай поеду…

— Миленочка! — торопясь к заказчице, Галка сделала Даше страшные глаза и та быстрее заработала иголкой.

— Миленочка! Что так рано, мы же на три часа договорились?

— Я в солярий еду, дай думаю, заскочу, вдруг готово уже. Готово, да?

— Почти, Миленка, почти. Может, кофейку пока? Через двадцать минут Даша сделает. — Галка увлекла толстушку в чайный угол, старательно гостеприимно улыбаясь.

— А я вам — вот! — Милена подняла руку, покачивая тортиком в прозрачной коробке.

— Какая прелесть! — умилилась Галка, поглядывая на торт с плохо скрытым отвращением (сладкое им несли все заказчицы подряд, благо сами же большую часть его и съедали), — пойдем, расскажешь, как твой клуб.

— Завтра, Галюнчик, завтра открытие. Я потому и хочу брючки, надо же прикинуть, с чем надеть, то да се.

— Ах, Миленка, свой клуб! — Галка сложила руки на небольшой красивой груди и закатила глаза, восхищаясь уже всерьез.

Милена подбоченилась, грозно нахмурила бровки, выщипанные арочкой:

— Я Сашке говорю, ну ты, или покупаешь мне или я ухожу!

Даша подсунула под лапку машинки оранжевый плюш, исподлобья глянула на Милену, и стало ей горько и неприкаянно. Черт его знает что. Сорокалетняя толстуха, ножки кривые толстые, как у медвежонка, живот торчит. В тыквенных штанах пойдет на открытие собственного клуба! Мужу ультиматумы…. Какой же там, интересно, муж? Лет ему девяносто, что ли?

— Ах! — Галка отвлеклась от клубной темы, оглядывая короткое манто из переливчатого меха, которое Милена царским жестом кинула на свободный табурет, — ах, какая шубка! Удивительной красоты! Это тебе Саша, из Парижа?

— Ага. На тебе говорит, Милька, только не пили меня зарадибога каждый день. Обещал еще длинную привезти… Это цветная лама со вставками из вязаного меха.

— Я посмотрю?