Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

— Что? — повернулась на последний вопрос, сказанный вслух, подруга, приподнимаясь на локте.

— Выпили немного совсем, наверное, акклиматизация все еще, — Шанелька встряхнула над лицом полотенце и перевернула другой стороной — вдруг она прохладнее.

— Угу, немного, — странным тоном ответила Крис.

— Хорошо, Лаки вовремя свалила, — одновременно высказалась Шанелька и поморщилась, вспоминая золотые круги с черными треугольниками.

— Вовремя? — Крис засмеялась, садясь и вытаскивая из плетеной сумки тюбик с кремом, — о, да. Еще немного и ночевать бы нам в участке. Есть у них тут полицейский участок, как думаешь?

— Подожди… — Шанелька тоже села, ловя за спиной лямочки купальника, — ты о чем? Мы же мирно после кофейка заснули. Я еще радовалась, что не поздно легли.

— Зато рано встали.

После паузы Кристина положила тюбик рядом с загорелым бедром. Подняв на лоб солнечные очки, уставилась на подругу:

— Подожди, — повторила Шанелькино слово, — ты ночь-то помнишь? Ну? Лаки!..

— Лаки, — согласилась та, — разумеется. И?

— Дайверы. Шесть штук. Одного ты огрела паштетом из тунца.

— Что-о? — Шанелька резко уселась, подаваясь вперед, — какие дайверы? Тунец? Криси, ты шляпу надень, а? Как можно огреть паштетом? Тем более, дайвера.

— А у них иммунитет к тунцу? — заинтересовалась Крис, — или головы прочнее?

Шанелька пошевелила пальцами, пытаясь сформулировать.

— Ну. Ну, не головы, а это — костюм. Маски там. Трубки. Да ладно, фиг с трубками. А, снаряжение! Вот! Так ты о чем?

Она схватилась за лоб, чтоб звон в голове не мешал слушать.

— Ночью, — раздельно сказала Крис, — когда мы спали уже. Пришла Лаки с толпой парней. Ты правда, не помнишь?

— О боже, — Шанелька приложила ко лбу вторую ладонь, — я думала. Думала, мне сон такой. Фигня всякая. Туземцы, кусты, вопли.

— Песни, — поправила ее Крис.

— Песни, — машинально повторила Шанелька и, повысив голос, сама себя переспросила, — кусты? Какие кусты? Криси…

— Да не переживай. Все нормально было. В общем, Лаки приволокла целую команду дайверов, они типа местные, приехали на соревнования. И накладка с гостиницей. Так что, она их притащила, ждать, когда съедут наши соседи. У них трансфер на пять утра.

— Какие соседи? — слабым голосом спросила Шанелька, — эти, сверху?

— Нет, — успокоила ее Крис, — дальний номер, тот, что за тремя юкками и олеандром в кадке. В общем, они сидели у нас на террасе, пили винище, пели какие-то спортивные гимны, целовались с Лаки. По очереди. Потом один что-то сказал, а смотрел при этом к тебе в вырез футболки, то есть на темечко человеку-баклажану. Ты встала и паштетом его. По башке.

В ответ на подавленное молчание пояснила, округло показывая в жарком воздухе руками:

— Он такой бомбочкой был, на блюде, и завернут в листья салатные. Хорошо завернули, даже удар о башку салат выдержал. Ну, Лаки увела страдальца утешать, а прочие встали, спели еще один гимн, отдали нам честь и смылись. Ты чего?

Шанелька неудобно сидела, изо всех сил отворачиваясь от сверкающей воды, откуда выходили на берег две черные блестящие фигуры с лупатыми линзами масок.

— А вдруг это они?

— Ты теперь от всех упакованных в гидрокостюмы будешь прятаться? Не волнуйся так. Они очень громко смеялись, когда Захран паштетом схлопотал. Нет, ты прикинь, как звучит!

— Не хочу я прикидывать, — тоскливо сказала Шанелька, запуская руки в растрепанные волосы, — да что ж у меня все наперекосяк. Так напилась, что забыла? Вот ужас-то. Хорошо, Димка не знает, а то не поверил бы.

— А ты с ним вчера порвала, — беззаботно напомнила Крис, снова укладываясь и сдвигая очки на глаза.

— Как порвала?

За темными стеклами глаз Кристины не было видно, но губы улыбались.

— Шучу. Ты рвалась к телефону, да я тебя не пустила.

— Помню, — с облегчением перебила ее Шанелька, — помню Лаки и парней, да. Мелкие все, как подростки. Песню помню. Национальный гимн Пуруджистана. Но я решила, что мне весь этот бред приснился. А Димку не помню. Давай, скажи, вдруг я вспомню. Они слышали, эти дайверы, да? Как я…

— Нет. Мы снова легли. А потом ты, как привидение, у меня в спальне оказалась. Просветление на тебя нашло. Ты мне сообщила, что все поняла. Все-все и еще раз все! Если любящий муж так беспочвенно ревнует и не стесняется ревностью оскорбить, значит, он в это полностью верит. Так? (это ты меня ночью спрашивала, а я кивала). А значит, он судит по себе. Проецирует. Так? А значит, как только Димочка Фуриозо оказывается без присмотра и контроля, то в голове у него одни только измены и посторонние бабы. Так?…Тут я кивать не решилась, но все равно пришлось вставать, причем очень быстро, чтоб отобрать у тебя смартфон, по которому ты хотела три раза прокричать Диме «развод-развод-развод» и уйти в местный монастырь.