Андрей Максимов - Так любят люди

Мне тридцать пять лет. Я не замужем. У меня дочь, Дарья, Даша… У нее ДЦП. Врожденный. Я ее лечила, даже в Израиль возила… Вы знаете, что в Израиле практически нет детей, больных ДЦП? Они как-то умеют это лечить… Но мы поздно обратились. Помогли. Она ходит лучше. Но окончательно не вылечили. Она — хорошая девочка. Добрая. Со своими особенностями, конечно. Ей одиннадцать лет. Она книжки читает, говорит нормально… Моя задача — сделать так, чтобы она могла социализироваться без меня. И я своего добьюсь. Мужчины, конечно, появлялись у меня. Хотя это технически сложно. У меня однокомнатная квартира, а чтобы уехать куда-то — надо нянечку звать. Это всегда проблема. Я и работу такую нашла, чтобы можно было дома, за компьютером редактировать там… Нянечка есть, конечно, но она тоже бывает занята… Да и мужчины, честно говоря, узнав, какой у меня груз, отваливают чаще всего. Хотя Дашка — никакой не груз. Я ее обожаю. Она нежная очень, ласковая. Дэцэпэшные дети, как правило, такие. Им нужно нежность свою кому-то отдать.

Ну и вот. Полгода назад появился Игорь. В магазине познакомились, представляете?

Он мне продукты помог донести. И я его как-то сразу домой позвала. И он с Дашкой начал играть. Мужчины, даже если приходили ко мне, дочки сторонились всегда. Боялись, наверное. Не знаю…

А Игорек сразу начал играть. И Дашка его приняла. Мы гулять вместе ходили. Он ее к врачам возил, если надобность была. В общем, как-то естественно он стал с нами жить. Относился к Даше как к дочери. А с ней непросто, если честно. У дэцэпэшных детей внутри все время какие-то процессы происходят, и они часто бывают непредсказуемы. И никаких предчувствий у меня не было. Вообще. Жили и жили. Я это счастье воспринимала как должное. Ну, как будто так и надо. Может быть, в этом была ошибка? Не знаю… В общем, так мы жили семейно. Ссорились иногда. Но по мелочи. У меня же жизнь такая: я из-за Даши все время нервничаю, и потому бывает — срываюсь. Но Игорь умудрялся этого не замечать.

И вот однажды случилось…

Она вот-вот заплачет.

Сдерживается изо всех сил. Но видно, что это стоит ей серьезных усилий.

— Дашка вскочила среди ночи и не могла уснуть. Чтобы ее успокоить, я включила ее любимую музыку.

Игорь, понятно, проснулся и начал ругаться. Он кричал, что, если ребенку плохо, надо врача вызывать, а не музыку включать. Дашка испугалась. Я психанула. Наорала на него: мол, если ему тут не нравится, может убираться.

Дура, в общем… Господи, какая же я дура…

Слезы не брызнули — закапали.

Она стеснительно вытирала их салфеткой.

Слезы предательски капали.

Она улыбалась стеснительно.

— Он спокойно собрал свои вещи в чемодан и ушел.

Наутро я поняла, что была не права, что так нельзя.

То есть я, конечно, сразу это поняла, но себе боялась признаваться. Дура же! Говорю: дура…

Стала ему названивать. Не берет. С чужого телефона позвонила, он ответил. Но как только голос мой услышал — отбой связи. Начала писать всюду — мейлы, в вотсап, эсэмэски.

Давай, мол, встретимся. Извини. Так нельзя. Так не по-человечески. Не отвечает.

Я поняла, что теряю его навсегда, да еще по своей собственной дури.

Я знаю, где он живет. Он с родителями живет. Я поехала его сторожить, потому что потерять его для меня невыносимо. Он увидел меня и прошел мимо. Я окликнула — он не отозвался.

Он просто скрывается от меня, понимаете? Не хочет видеть! Я понимаю, что была виновата, что сама выгнала его. Но неужели у меня такая вина, что мне и прощения нет? Скажите, разве такое может быть?

Может быть, он устал от нас с Дашей? Я это понимаю. Но ведь все можно сказать, объяснить.

Я совсем не знаю, что мне делать.

Она пришла через месяц.

— Вы меня помните, да? Ребенок еще у меня, у нее ДЦП. Ну вот.

Я звонила ему, как дура… То есть я и есть дура. Звонила, звонила.

Наконец он взял трубку. Я извиняться начала. Зарыдала, понятно, как всегда. Договорились встретиться.

Встретились. Поговорили.

В сауну пошли, представляете? Больше некуда. Ужас! Сняли сауну. Противно… Ладно.

В ресторане посидели. Вроде как помирились…

А — ничего нет. Внутри ничего нет. Так может быть? Вот смотрю на человека, которого любила, как мне казалось, больше жизни. А ничего нет.

Как увидела его — внутри пустота. Может такое быть? Нет, сначала обрадовалась, конечно, соскучилась все-таки. А потом — пустота. Эмоций нет совсем.

Думала, наладится. Нет. Пусто все. Даже не знаю сама, почему. И что делать с этим, не знаю.