Сергей Петросян - Аль-Лат

— А где у нас училище? В Ливане?

— Пока что нет. Арафат договорился с русскими, и теперь наши учатся в СССР. Очередная группа полетит из Йемена через три месяца.

* * *

Местный рынок даже из окна автобуса поразил Аллу своими красками. Ленинградские магазины, а особенно Гостиный двор и Пассаж нельзя было назвать скудными. В принципе, там было все: зимняя и летняя обувь, белье, верхняя одежда и галантерея. Все было прочное и добротное, соответствовало ГОСТам и гигиеническим требованиям. Вот только цвета для этой продукции явно подбирали пожилые тетки, сидящие в кабинетах, стены которых каждые пять лет красили дежурной масляной краской уныло-зеленого цвета. И единственным ярким пятном такого помещения был пыльный фикус в углу. Обувные отделы радовали разнообразными оттенками черного и коричневого, а женские пальто могли быть только «практичных» цветов — немарких темно-зеленого или бордо. Немного веселее выглядела детская одежда — там допускались коленкоровые аппликации и крупная клетка. Иногда на улице возле универмага или прямо в проходе появлялся стол на металлических ножках. Для опытного покупателя это был верный знак — здесь сейчас «выбросят» дефицит. Время стоило дешево, и люди терпеливо выстраивались в очередь неизвестно за чем. И ждали. Надо сказать, что ждали не зря — опытные товароведы знали, что отправить «на точку». Импортная обувь могла быть любого цвета радуги, японские и финские куртки напоминали светофор, а югославское женское белье опровергало тезис о том, что лифчик может быть только бледно-розовым.

Автобус остановился прямо напротив прилавка с пляжными полотенцами. От обилия цветов и рисунков у Аллы зарябило в глазах. Павлины, тигры, герои мультфильмов — такое буйство красок было непривычным и даже пугало.

— Откуда это все? — удивленно спросила она.

— Цеховики местные стараются, — ответила Жанна. — Давай тебе «фон» подберем, а то на старой тряпке ты с пейзажем сливаешься.

Алла не стала спрашивать, кто такие «цеховики». Ее больше волновало, хватит ли у нее денег на эту красоту.

Полотенца поменьше стоили четыре рубля, большие (как выразилась продавщица «двуспальные») — десять. Здесь не надо было «хватать, что дают», поэтому выбор оказался делом весьма сложным. Приглянувшегося Микки Мауса на черном фоне Жанна сразу забраковала:

— В пионерлагерь приехала? Загар лучше смотрится на голубом. Отложите нам эту пальму на фоне неба, — и потащила подругу дальше. — Надо сначала купальник подобрать.

— Может, полотенца хватит? — заныла Алла. — У меня денег в обрез.

— Никаких «может»! На море это основной вид одежды. Ты в нем большую часть времени проводишь, и экономить на нем нельзя!

У прилавка с купальниками и плавками толпился народ, но Жанна смело пробилась вперед.

— Ты у нас брюнетка, — рассуждала она, перебирая товар, — значит, красный тебе больше подойдет. Перекрашиваться не собираешься?

Алла помотала головой.

— Тогда вот этот, — повернулась к продавщице. — Где у вас примерочная?

Мерить надо было за трепещущей на ветру занавеской, стоя босиком на листе картона. Прямо напротив устроилась компания местных ребят в черных нейлоновых рубашках, заправленных в узкие кримпленовые брюки. Они живописно расселись в два ряда: передний ряд — на корточках, задний — на трубах дорожного ограждения. Синхронно крутя на пальцах цепочки и ключи от несуществующих автомобилей, парни замерли в ожидании бесплатного зрелища. Алла остановилась в нерешительности.

— Ничего не бойся, — подтолкнула ее Жанна, — я с тобой. Буду занавеску держать.

Пришлось подчиниться.

Выбранная Жанной модель удивила ее своей миниатюрностью. В школе у нее уже был раздельный купальник, но трусы там были трусами, а лифчик — лифчиком. Это же были какие-то треугольные лоскутки, соединенные веревочками. С верхом удалось быстро разобраться, а вот ощущение от надетых трусов испугало. Ей показалось, что она стоит на картонке голая, и даже стало немного зябко, несмотря на жару.

— Ой! Тут попы нет…

— Зато у тебя попа есть. И классная. Хорошо, что от твоего шерстяного чехла загар еще не проступил, а то была бы сейчас как флаг Польши.

— Но тут даже зеркала нет…

— А я зачем? Все отлично, только вот это безобразие надо сбрить, — Жанна двумя пальцами подергала курчавые волоски, вылезающие из под узкого лоскутка трусов.

В это время порыв ветра все-таки отбросил занавеску в сторону. Замершие в ожидании юноши в черных рубашках одобрительно зацокали языками и даже восхищенно подняли вверх указательные пальцы с ключами.