Николай Бойков - Африканский капкан

Но это уже другая история.

Двинулся перрон. Потекли в сторону струйки дождя на стекле. Застучали, ускоряясь, колеса. Стало тихо в купе. Вся прежняя Венькина жизнь тронулась и отъехала в прошлое. Вот он — молодой кадет мореходки — едет с капитаном, которого и увидел-то двадцать минут назад, в тамбуре вагона. Что — впереди?

— Ну, что? — будто читая его мысли, сказал капитан. — Новую жизнь, как и принято в дороге, начнем с ужина. Верно? Под это дело и поговорим. Есть о чем говорить?

— Я технику безопасности не успел прочитать. Там аж двести страниц было. Я начал читать, а ничего в голову не лезет. Расписался только.

— Это беда — еще не беда, — ответил капитан, успокаивая и раскладывая на столе припасы. — Эту науку всю жизнь учить — не переучить. Но главное, главное постараюсь тебе сказать, пока никуда не спешим и время у нас есть. Присаживайся, смелее. Еду надо уничтожать, чтобы нести легче было. Сумка у тебя, прямо скажу, не подъемная. Чего набрал, если не секрет?

— Мама положила всего: теплую куртку, носки шерстяные, свитер… Еды всякой. А у меня книг много, учебников. Одних английских словарей — два, толстенных. Надо?

— Может и надо. Если тебе так спокойнее, значит надо. Позже — сам разберешься. Дальше — меньше будешь возить. Чем старше, тем меньше вещей: все главное здесь, — показал на голову, — и здесь, — показал рукой на сердце. Добро?

— Добро, — подтвердил Веня, с удовольствием повторяя новое для него слово из новой своей жизни, — добро.

— И славно.

Дальше был разговор и ужин, ужин и разговор…

— Что касается техники безопасности? На море она проста. Потому что всего в несколько правил укладывается. Если правила эти усвоишь, то будешь на флоте и будешь жив. Если нет — «на суше суше и спокойней можно жить». Уловил? Какие эти правила?

Первое. Как древние греки говорили: есть люди живые, мертвые, и те, кто ходит в море. Ты, отныне, один из них! Пусть шкура и нутро твои каждой клеточкой и каждую минуту на борту помнят и ощущают опасность. Нутром, на уровне рефлексов! А душа пусть живет каждодневными малыми радостями, как ей и положено жить. С улыбкой. Потому что страхом душе жить нельзя. Запомни. «Глаза боятся, а руки делают». На море всегда так.

Второе. Инициатива на флоте наказуема. Ни боцман по ручкам бьет, а жизнь — по голове.

Правило третье. Не подставляйся и не подставляй других. Потому что на море всегда кто-то за тебя в ответе. Кто старше, кто на вахте, кто рядом. Даже, когда ты спишь. Всегда кто-то за тебя отвечает — за жизнь, аппетит, сон. Не подводи их! На флоте большой грех — подвести товарища. Запомнил?

Четвертое. Правило отданных швартовых, как я его себе отмечаю. С кем в море вышел, с теми и надо вернуться. Это — закон. Наш. Если ты с нами. Согласен?

— Согласен. — Веня улыбнулся.

— Молодец.

— Только я еще ничего не умею.

— А это, заруби себе в сердце, другой закон. Самые золотые — специалисты, умельцы, герои — остаются на берегу или на другие суда попадают. Всегда. Работать на море приходиться с теми, кто на борту. Рядом и сейчас. Это — наши самые лучшие и надежные, потому что с ними и жить, и работать, и вернуться, дай Бог, живыми. Усвоил?

— Я надежный, — сказал Венька робко.

— Значит — не робей и с Богом! Вениамин, как по отчеству?

— Максимович…

— Вениамин Максимыч! Давай, мальчик мой, давай! — Похлопал его по плечу. — Учись улыбаться морю. Оно любит улыбчивых.

Капитан улыбался, не стесняясь своих старых зубов под рыжеватыми бородой и усами.

Капитан лежал на нижней полке и, по сложившейся за долгие годы привычке, подытоживал перед сном прожитый день.

Рейс начался. Под стук колес, от Одессы на Киев. Завтра, Бог даст, перелет на Париж. Потом в Дюнкерк ночным экспрессом. Утро послезавтра он встретит уже на борту. Какие там проблемы? Что-то говорили в хед-офисе о проблемах с меняющимся капитаном? Проблемы с поваром? Видимо, обычная у бывших советских тяга к продуктовым деньгам: вместо масла — маргарин, вместо мяса — хвосты и кости, вместо… А продуктовые деньги в карман. Стыд. Стыдно, за коллегу. Но — то ли еще будет? Рейс впереди восемь месяцев минимум, и все, что случается у людей в обычной жизни — стыд, боль, радость, любовь, разочарование — все это будет на борту обязательно, со всеми вместе или с кем-то из членов экипажа. Потому что ни рейс на борту тянется, а жизнь человеческая, «разорванная на вахты», как кто-то сказал об этой морской дороге. «Живем мы здесь»! — Сказал другой. И сколько народу пройдет и сменится рядом, на этом пути?