Александр Богатырёв - Ведро незабудок и другие рассказы

Александр медленно шел следом, я брел по параллельной тропинке шагах в пяти, снимая матушку и слушая ее свидетельства о былых временах, когда все было гораздо лучше, чем сейчас. Рассуждая о том, что раньше не было нынешних безобразий, матушка напряженно всматривалась в уцелевшие памятники, стараясь определить место, где произошло такое безобразие, о каком без содрогания нельзя и подумать.

Она остановилась, оглянулась по сторонам.

— Все верно. Вот эти деревья. Как раньше стоят. И эти склепы… Вот эти два. Все на месте. Теперь вот туда, к блаженной Анне.

Она сделала еще несколько шагов и замерла, растерянно посмотрела на площадку с тракторами и прицепами, потом посмотрела на бетонный забор, за которым возвышалась громада заводского корпуса. Оглянулась на Смоленскую церковь, постояла с минуту в раздумье.

— Да вот, пожалуй, здесь была яма.

Она подошла к кресту, установленному Александром.

— Точно, здесь. Вот там была часовенка блаженной Анны, — она махнула рукой в сторону завода. — Церковь за спиной справа… Точно. Здесь.

Мы молча перекрестились и приложились ко кресту. Матушка запела «Со святыми упокой», потом вздохнула и тихо сказала: «Если Господь поможет и откроет нам их имена, будем молиться им, как святым угодникам Божиим. Хотя я и так им молюсь, не зная их имен. Ведь они мученики. За Христа пострадали».

Пока мы стояли у креста, тяжелые тучи, несколько недель низко висевшие над городом, бесследно исчезли. Показалось солнце. Но пока мы шли к часовне Ксении блаженной, серые облака снова затянули небо. Матушка показала глазами на небо и по-детски улыбнулась…

25 декабря, в день памяти святителя Спиридона Тримифунтского, в сочинских храмах после литургии отслужили панихиды по схиархимандриту Симеону (Нестеренко; 1920-2010). А в Михаило-Архангельском соборе и церкви Великомученика и Победоносца Георгия сестры организованной отцом Симеоном общины устроили поминальную трапезу. Один из приглашенных священников удивился:

— Почему вы раньше времени сороковины отмечаете?

— Это не сороковины, а двадцать дней — половина сороковин, — ответила одна из матушек.

— Кто это вас надоумил?

— Любовь, — улыбнулась матушка.

— Никогда не слыхал, чтобы двадцатый день отмечали, как девятый и сороковой. Нигде это не принято.

— А в Глинской пустыни принято.

Отец Симеон был воспитанником этой знаменитой обители. Он пришел в нее совсем молодым и до самой кончины бережно хранил усвоенные на всю жизнь уроки. Он окормлялся опытными старцами, такими, как прославленные в лике святых схиархимандриты Андроник, Зиновий, Серафим (Романцов), и обрел главную христианскую добродетель — любовь. Любовь к Богу и ближним. Именно этим объясняется ответная, поистине всенародная любовь, которой отец Симеон был окружен в последние десятилетия своей жизни. К нему приезжали за духовным советом люди из ближних и дальних весей России. Приезжали православные и из других стран. Как сказал один из духовных чад батюшки, «в его маленькой келье перебывало больше народу, чем во Дворце съездов».

Даже в последние годы — а отец Симеон прожил 90 лет, — когда из-за тяжелейшей болезни и нескольких перенесенных инсультов он не мог, как прежде, беседовать с посетителями, люди приезжали к нему, чтобы просто побыть рядом, рассказать ему, немощному, о своих немощах и бедах и уйти умиротворенными и успокоенными. До последнего вздоха он молился о своих духовных чадах и гибнущем в грехах и пороках мире. Сестры его общины, проведшие подле него полвека, знали о его постоянном подвиге, о непрерывающейся ни на миг молитве. Тем, кто мало знал батюшку, трудно было поверить в то, что прикованный к постели старец, не всегда узнававший приходивших к нему людей, пребывал в постоянном богообщении.

Я, грешным делом, тоже сомневался, пока за два месяца до его кончины не получил удивительный опыт общения без слов. Я простоял у изголовья батюшки на коленях минут десять. Он держал мою руку в своей руке, и я почувствовал, как его тепло проникает в мое сердце. Я не мог сдержать слез. Это безмолвное пребывание подле него было моим покаянием и его благословением. Происходило исполнение просимого у Господа очищения сердца. Я физически ощутил силу его молитвы и что «дух прав» по его молитве «обновляется во утробе моей».

Отец Симеон скончался 6 декабря, но до этого он умирал неоднократно. Всякий раз Господь возвращал его по молитвам Церкви и его бесчисленных духовных детей. Батюшка рассказал об одном таком умирании.