Александр Богатырёв - Ведро незабудок и другие рассказы

Мы несколько раз на дню молимся: «Да приидет Царствие Твое!» А оно придет известным способом. Господь сначала попустит приход антихриста. Но мы должны уповать на Бога.

А если мы не верим Господу, Который попустил приход Своего врага, то надо молиться иначе: «Да не приидет Царствие Твое». Потому что мы боимся и не хотим страдать. А хотим жить так, как живем. С советскими «серпастыми и молоткастыми» паспортами хотим заботиться только о хлебе земном, а о небесном и слышать не хотим. Все это кощунственно и очень опасно. Но они не слышат никаких доводов. И это самое страшное. Если бы они уделяли Христу хотя бы половину того времени, которое посвящают антихристу… Я бы уже давно ушел. Но старец велел терпеть. Так что живу, яко во чреве китове, как и подобает Ионе.

Он кивнул на исповедников, стоявших спиной к нему и ждавших очереди к «правильному» батюшке.

— Народ жалко. Заводят народ, призывают бежать в горы, а помочь ничем не хотят. Одна вдова приехала с тремя детьми к своему духовнику, а он ей и пакета крупы не может дать, потому что нужно от начальства получить три печати. И смех и грех. Печатью путают, а без печатей не могут милостыню творить. Толкуют о милосердии и готовы растерзать тех, кто не хочет вместе с ними пугать народ.

Иона вздохнул и перекрестился.

— Осуждаю, ропщу. Не молитва, а сплошной грех. Вместо молитвы думаю о том, что у нас творится и как из этой беды выйти. Тут без чуда Божия не справиться.

Он еще раз благословил меня, взял с аналоя крест и Евангелие и направился к алтарю. У аналоя образовалась пустая ниша, в которую кто-то тут же стал протискиваться. Я оглянулся. Это был мужичок с холщовым мешком. Он крепко держал под руку человека в дубленке — видно, не дал ему покурить. Мужичок убежденно говорил ему вполголоса, явно рассчитывая на то, что его услышит не только тот, к кому он обращался: «Вот и неправильно ты рассуждаешь. Господь пришел в мир, когда проводили перепись. Это правда. Но это не значит, что нам не нужно бояться переписи, паспортов, ИНН и всего, что готовят. Я тебе так скажу: это знак последнего времени. Началось христианство с переписи и закончится с ней. Сейчас перепишут — и всему конец».

Я смотрел на сутулую спину удаляющегося Ионы, на то, как другие спины расступались перед ней и снова смыкались в единое темное кольцо. Сердце мое вдруг сжалось от боли и жалости. Жаль было Иону, жаль всех этих несчастных богомольцев, приехавших из разных краев в поисках защиты, помощи и совета. Жаль было батюшек, которые вместо того, чтобы согреть и ободрить эти измученные горем и исковерканные грехом сердца, повергли их в страх и уныние. Ведь это же и есть тело Христово, объединенное любовью к своему Создателю. Другого нет и, скорее всего, уже и не будет. Как же мучительно тяжело этому телу. Ему должно быть единым, а оно разрывается на враждующие фрагменты.

Господи, Ты призвал нас к Себе и велел нам быть едиными. Так сделай же так, чтобы мы таковыми стали. Не дай врагу разделять нас…

В этот момент кто-то толкнул меня. В нескольких шагах протискивались вперед Алексей с матушкой. Сегодня она еще больше походила на боярыню Морозову. Глядя на ее пылающий взор, на то, как эта хроменькая старушка решительно пробиралась вперед, к амвону, я вдруг понял, что эта странная форма любви к своему Создателю и нежелание поклониться тому, кто хочет отнять Его от нас, есть проявление верности, которое Господь не может не заметить. И пока есть на Руси такие люди, антихрист не пройдет. Они обнаружат его не только в потайных комнатах, но и под землей без всякого чипа учуют. А нам остается только молить Господа, чтобы Он послал нам пастырей добрых и даровал нам истинную любовь. Ту любовь, которая не знает страха.