Николай Кожевников: Прошлое для будущего

По окончанию 4-го класса меня перевели в неполную среднею школу — «семилетку». В эту школу и мой класс влились ребята из пригородных сёл.

Ввиду недостаточного помещения занятия проводились в две смены. В вечернюю смену занимались при керосиновой лампе «Молния», но света от нее было недостаточно. Отопление было печное.

Учителя менялись в зависимости от предмета урока: русский язык и литература, математика, история, Конституция СССР, биология. Квалификация педагогов была довольно слабой, а требовательность пониженной. Учились мы можно сказать «спустя рукава». В этой школе я закончил 7-й класс и переведен в 8-й класс уже средней школы.

Количество учеников в классе резко сократилось, ученики из сел в основном ушли работать в колхозы. Преподавание с 8-го класса было поставлено на высокий уровень, все учителя имели высшее образование.

Особенно требовательным к учащимся был Петр Петрович Матковский — бывший гвардейский офицер царской армии. Он преподавал литературу, но сверх программы обучал русскому языку, поскольку из «семилетки» мы вышли по существу неграмотными. На первом занятии он сказал: «Кто желает быть грамотным русским человеком должны безукоризненно выполнять уроки, писателей и поэтов я из вас не сделаю, но грамотными людьми вы будете. А если не будете следовать моим правилам — рекомендую сразу покинуть школу».

Методика уроков была действительно обременительной. К каждому уроку задавалось только одно правило русского языка, но его ученик должен усвоить строго наизусть. На устную проверку правила уходило не более 5 мин. Каждую неделю мы писали короткий диктант на одну страничку, за ошибки ставились «двойки», а на каждую ошибку в отдельной тетрадке задавалась работа над ошибками с не менее десятью примерами. Если диктант занимал одну страничку, то работа над ошибками занимала до 10 станиц. Кроме диктанта через неделю мы писали домашнее сочинение по литературе. Мне Петр Петрович обычно ставил две оценки: за содержание я получал «Пятёрку» и каждое мое сочинение он зачитывал вслух для примера, а за ошибки — ставил «двойку». К 10-му классу почти все ученики писали грамотно.

Кроме официальной программы по литературе, кратко ознакомил нас с Шекспиром и Мольером. Я с большой благодарностью вспоминаю Петра Петровича, научившему прекрасному русскому языку.

Как-то по приезду к родителям в Данков, я с удивлением узнал, что мои домашние сочинения ходят до сих пор по рукам учащихся для их списывания в школе.

Физику и математику преподавали в моем классе весьма квалифицированные педагоги, по математике я занимался дополнительно самостоятельно. Плохо было с иностранным языком — немецким, поскольку его преподавали только до 7-го класса. Поскольку страна была закрыта для выезда за рубеж, то, вероятно, считали, что он нам не нужен.

Десятый выпускной класс и экзамены на аттестат зрелости я закончил с хорошими оценками, можно было поступать в ВУЗ для продолжения образования и получения специальности для работы.

В конце 1-й Империалистической войны произошли социалистические революции в нескольких станах Европы и были предпосылки установления социализма в нескольких станах, но эти надежды не оправдались. Советский Союз с момента его образования остался в окружении агрессивных капиталистических стран, правительства которых ставили задачу ликвидировать социализм в СССР. Поэтому наше Правительство было вынуждено создавать военную промышленность и сильную армию для обороны в предстоящей войне, даже в ущерб социальным статьям бюджета страны.

Мои школьные годы совпали с четырьмя войнами: с Финляндией (1939 — 1940 гг.), с Японией на оз. Хасан и в Монголии у реки Халхин-Гол (1938—1939 гг.), Великой Отечественной Войной (1941—1945 гг.) и войной с Японией (1945 г.).

В 1939 г. я учился еще в 3-м классе и мне было только 11 лет. В нашей квартире папа установил черную картонную тарелку — репродуктор «Рекорд», с проводной связью от районного радиоузла на соседней улице. Вечером 30 ноября я услышал сообщение Правительства, что Финляндия не выполнила предложенный СССР обмен территориями с тем, чтобы отодвинуть границу от Ленинграда, который может подвергнуться нападению в случае войны, а финны спровоцировали нападение на нашу границу. Чтобы защитить Ленинград мы должны были вступить в войну с Финляндией. Военные действия по плану нашего Генштаба должны были закончиться нашей победой через 3 недели.