Елена Четвертушкина - Нетленка

…Конечно, они тосковали по сиреневому туману бездонных ущелий, аквамариновым росам на альпийских лугах, кружеву инея на гранитных кручах — всему, что видно из узкого окошка монастырской кельи; по неспешным беседам и яростным спорам с братьями, острому запаху высокогорного фирна и чувству абсолютной полноты жизни на смертельно опасных тренировках… Но из Суони шли приказы делать, что должен, и ждать.

Благодаря такой вот остроумной системе подвергнутые остракизму высоколобые умудрились не позже остального человечества познакомиться (и внести свой вклад) с достижениями философии, математики, физики, а позже — и электроники. Суони ещё жгла лучину, и вершиной инженерной мысли полагала водяную мельницу, а высокогорные твердыни уже перемигивались электрическими сигналами, и ставили опыты по изучению радиоволн.

А когда в Стране грянули долгожданные перемены, когда она действительно заявила о своем желании возродиться и занять подобающее место в мире, для многих европейских организаций наступил день траура: повинуясь долгожданному зову, покидали тихие университетские городки, образцовые лаборатории и кипучие редакции сотни опытнейших инженеров, врачей, ученых, конструкторов и журналистов. Тарки знали, чего ждут и к чему готовятся — они возвращались, чтобы отдать Стране и народу всё, накопленное за тёмное время.

Теперь, конечно, нет такой уж дикой интеллектуальной диспропорции между тарками и прочим суонийским населением. Университет наш открылся ещё 25 лет назад, и благодаря тем же таркам быстро стал одним из самых престижных в мире. И учиться там может кто угодно, только иностранцы — за деньги, а свои — за так. И профессора-странники уже не анекдот, а самая настоящая реальность. Хотя некоторые профессиональные склонности всё же продолжают существовать: например, тарк-дальнобойщик — это, конечно, экзотика. Разве что движут им некие личные интересы: пишет книгу, набирает материал для диссертации по психологии, или просто хочет подальше от добрых приятелей пережить глубокий творческий кризис.

Я и тарков-электромонтеров встречала, чего уж там…

На сегодняшний день суонийскую систему каст — ну, или сословий, — деление на тарков и странников вовсе не исчерпывало. Теперь население наше, и постоянное и сменное, включало гораздо большее количество категорий. Тарки, странники — все они были этнические суонийцы, с ними всё понятно. Но имелись ещё и приезжие, причем самые разные: зарубежные полутарки — дети и внуки тех, кто так и не вернулся; старожилы — такие, как мы с Джой, Фрэнк, Вест, Саймак и прочие — могикане иммиграции, прожившие с этой страной почти всю её сознательную жизнь как государства; и чечако , присоединившиеся к нам позже: чья-то — двоюродного плетня забор — родня, молодая и тоскующая по настоящей жизни; или скучающие отпускники, заглянувшие по путевке подивиться на чудной мир, да так и застрявшие, обнаружив вдруг полную невозможность расстаться с нашими неприветливыми реалиями, где почти каждый час может оказаться последним, и ты всегда кому-то необходим.

Любой человек, не подготовленный (временно или постоянно) к лихой жизни, называется у нас «говядиной», и метафора очень прозрачна: приготовленное мясо, то есть чья-то добыча. А самой непредсказуемой и чреватой последствиями «говядиной» считались туристы. Терпеть и опекать их приходилось всем, вне зависимости от касты, профессии и зоны обитания. Задорные смехоусты из Треветова Департамента по Землепользованию даже составили некую вокабулу, которую немедленно включили в свой рабочий жаргон спасатели, пожарники и лавинные гиды. Произошло это следующим образом.

— …Внемлите, мужики! — прогудел какой-то вечером у Дуга здоровенный дядька, постучав по столику костылем, и поправляя бинты на глазу.

— Чего тебе, Лихо Одноглазое? — откликнулся кто-то.

— Слушайте, чего скажу. Не будете слушать — станете, как я…

Все заинтересованно притихли.

— Кто мне скажет, — продолжило Лихо, приосаниваясь, — как отличить туриста в толпе? Кто знает?

— Ты много знаешь, — возразили ему.

— Как раз я теперь знаю, — печально уверило Лихо, — надо просто подождать 5 минут, и он сам отличится… Тихо! Слушайте все сюда, потом будете крякать, а сейчас я вам буду говорить истины…

И зачитал по мятой бумажке, — тихо, но убежденно, и верилось, что наболело:

— Туристы делятся на говядину продвинутую, чайников и чайников со свистком.