Юлия Краковская - Всё сложно

В общем, похожую реакцию – а именно красную пелену перед глазами – вызывало у меня общение с Геной. Я пыталась поговорить по-хорошему, наладить отношения, дать ему понять, что безмерно его уважаю и ценю, но прошу как-то изменить манеру поведения. Бесполезно. Ежедневно и старательно Гена всеми способами демонстрировал свое отвратительное отношение ко мне. На самом деле нужно было послать его ко всем чертям и спокойно пойти домой, но у меня кончилось пособие по безработице, а никаких других доходов не было и пока не предвиделось.

Как раз в это время мы с Жоффруа решили жить вместе. Он уже познакомился с моей дочкой, и, несмотря на языковой барьер, они очень подружились. Я познакомила его со своими родителями, и он им понравился. Правда, папу беспокоило, что, представившись профессиональным электриком, Жоффруа в этом почти ничего не понимал. По крайней мере так показалось папе, когда они вместе рассматривали какие-то электрические схемы.

Я не могу сказать, что предложила Жоффруа съехаться с совершенно спокойным сердцем. Скорее, у меня было чувство, что как-то нет выбора. Фирма, в которой он работал, перестала существовать, и у него не было денег. Он начал работать в Герцлии на бинарных опционах – популярный вид заработка для многих новоприбывших в Израиле. Надо было разводить своих бывших соотечественников по телефону – уговаривать их играть на бирже, притом что алгоритмы построены так, чтобы купивший акции потерял деньги.

Жоффруа очень обрадовался моему предложению жить вместе, и, действительно, нам было хорошо. Он отлично ладил с Роми, ждал меня домой, забирал ее из школы, они вместе готовили ужин или пекли пирог. С Жоффруа было удивительно легко, и он очень поддерживал меня, когда я рассказывала ему про очередную выходку Гены. Так что дома у меня была вполне себе идиллия, если не принимать во внимание тот факт, что у Жоффруа постоянно то отключали мобильный, и надо было дозваниваться мобильному оператору, то блокировали кредитку, и приходилось разбираться с банком, а то и просто везде за него платить.

Помню, в один из выходных, когда Роми отправилась к своему отцу, мы поехали гулять по Эйн-Карем. Это очень живописный район под Иерусалимом – старинные частные дома, утопающие в цветах, красивая церковь и множество ресторанчиков. Там мы гуляли, фотографировались и фотографировали все вокруг, любовались цветением миндаля. Устав, мы решили пообедать в весьма недешевом ресторане. Когда принесли счет, оказалось, что кредитка Жоффруа все еще заблокирована. Мне стало как-то противно, как будто я проглотила лягушку, и весь романтический день покатился к чертям. Это, естественно, отразилось на моем лице. Жоффруа забеспокоился:

– Тебе как-то не по себе? Ты что, плохо себя чувствуешь?

Можно подумать, есть на свете женщина, которая чувствует себя в такой ситуации хорошо.

– Да, мне это не очень приятно.

– Я скоро получу свою кредитку, не волнуйся. Я понимаю, прости, пожалуйста.

– Ладно, проехали.

Мы очень весело отпраздновали Новый год. К нам пришли мои друзья и их дети. Гуляли всю ночь. Наутро в нашей квартире было именно так, как должно быть после новогодней вечеринки: конфетти на полу, гора пустых бутылок, разоренный стол с остатками оливье.

И тут мне пришло сообщение от Карин. Она рассказывала, что у нее появился любовник и Гай ее застукал. Был скандал, они пытались помириться, но в результате разошлись. Я была обескуражена. Я-то представляла, как мы приедем к ним, в их большой старинный дом, а тут – и дома больше нет, и семьи нет.

– И как ты? Где ты сейчас?

– Я отлично! У матери в Марселе. Видимо, период Гая в моей жизни закончен. Дети остались с ним в Буасси.

– А как же ты будешь видеться с ними?

– Ну пока мне хорошо.

Вот уж никогда не думала, что такое произойдет. Даже когда в нашу последнюю встречу Карин сказала, что им очень скучно вдвоем и она ни за что не хотела бы поехать куда-то только с ним, потому что им давно не о чем разговаривать. Но потом в один из вечеров, когда мы уложили детей и собрались у камина, чтобы попить вина и покурить травы, я спросила, как у них дела. Гай сказал:

– Если бы мой младший сын Адам просыпался на час позже, я бы мог сказать, что моя жизнь идеальна.

С тех пор прошло три года, и многое, наверное, изменилось. Карин и Гай не были идеальной парой. С самого начала они очень часто и довольно жестко ссорились. В зависимости от того, в какой стране они жили, тот, кто был на чужбине, хватал чемодан и начинал собираться на родину. Я помню, как часто Карин плакала, когда мы выходили покурить в «Комверсе». Я пыталась объяснить ей поведение Гая: