Влад Ридош - Пролетариат

– Ну пойдём, расскажете, что тут случилось, – сказал мастер Толстолобику и стоящему рядом Узбеку.

Толстолобик по-прежнему был бледен, с потерянным видом он поплёлся вслед за мастером и Узбеком.

– Он вроде даже в больницу к нему ездил, умолял не говорить, что это он его ломом огрел. Деньги вроде даже предлагал.

– А тот чего?

– Ну работает же Толстолобик, значит, согласился.

– Чё, слесарю-то компенсацию завод выплатил?

– Ага! Хуй там! Экспертиза показала, что у него в крови ноль целых хрен десятых промилле алкоголя.

– Блядь, а чего они хотели? Это ж как раз на новогодние праздники. Он всяко, хотя бы до того, но пил. В крови что-то да останется.

– Ну вот и осталось. Сказали, мол, а хули, сам виноват, пьяный был.

– Так мало же алкоголя!

– А им, чтоб доебаться, много и не надо.

– И что в итоге?

– Да то и в итоге. Уволен за грубое нарушение техники безопасности.

Пизда сидел в стекляшке и ждал смену. Время приближалось к восьми вечера. Операторы старались сменить друг друга пораньше, чтобы узнать все новости по работе и дать возможность помыться и переодеться. Но у Толстолобика был свой расчёт. Он всегда приходил ближе к восьми. Пизда это знал, но все же беспокойно поглядывал на часы. Наконец дверь открылась, и Пизда поднялся навстречу входящему Толстолобику. Сделав шаг вперёд, Пизда протянул для приветствия руку. Толстолобик коротко глянул на протянутую руку и вместо того, чтобы пожать её, правой рукой ударил Пизду в грудь. Лицо его вдруг искривилось в гримасу ненависти. Удержавшись на ногах, Пизда невольно попятился, Толстолобик пёр на него, пока не прижал к стене.

– Ты охуел, что ли?

В ответ на это Толстолобик несильно ударил Пизду в лоб внутренней стороной ладони так, что затылком Пизда ударился о стену.

– Я тебе, блядь, щас охуею, нахуй! Я тебя, ебать, сколько раз предупреждал, чтобы ты нормально масло убирал?

– Я нормально убрал! Целый час там мудохался. Под всеми турбинами прополз.

– Мне похую, сколько ты мудохался. И нихуя там не нормально. Будешь плохо убираться, будешь получать, понял?

Толстолобик ещё раз ударил Пизду в лоб внутренней стороной ладони:

– Ты понял?

– Понял.

Толстолобик отошёл, давая Пизде возможность пройти к двери:

– Пошёл на хуй отсюда.

Вован с Толстолобиком сидели за столом стекляшки и пили свежезакипевший чай.

– Чё по работе? – спросил Вован.

– Да нихуя, так же всё. Сегодня хоть не доёбывал никто. Так, по мелочи хуйнёй пострадали, а в основном то же самое.

– Это заебись! Может, и нас ночью никто трогать не будет.

– Да кому вы ночью-то нужны?

– Да хуй его знает! Вечно кому-нибудь что-нибудь нужно. То проверка, то хуерка.

– Володь, ты утром убрался хуёво, в следующий раз убирайся получше.

– Где это, нахуй?

– Да вообще как-то небрежно.

– Хули ты – вообще? Ты скажи, конкретно где.

– Ну, блядь, под первой, нахуй.

– Ну вот не пизди! Нормально там всё убрано было.

– В следующий раз вместе пойдём.

– Вообще похую! Пойдём!

Толстолобик недовольно встал и вышел из стекляшки.

– Дошик, когда уже масло начнёшь убирать?

– Ты ебанулся, что ли? Какое нахуй масло? Я в свою смену всегда убираю.

– Да нихуя ты не убираешь! Для виду протрёшь маленько и всё.

– Слышь, Толстолобый, пошёл ты на хуй.

– Короче, ещё раз так смену сдашь, я тебе уебу.

– Слышь, нахуй! Давай-ка уеби! Прям щас! Ну, давай! Попробуй!

– Э, мужики! Хорош, нахуй!

– Да нихуя! Уебёт он! Зубы мешают если, давай, уеби!

– А вот и Терминатор!

– Здорово! Жарковато у вас.

– Работали, хули!

– Да ладно! Пиздеть-то – не камни ворочать. Работали они. Хуи пинали всю смену.

– Ты по себе-то людей не суди. Кто-то ведь и работает.

– Кто-то, может, и работает, да только не ты.

– Ну ты-то у нас главный работник, хули!

– А я и про себя не говорю, что перерабатываю, но и не тебе, ебать, меня судить.

– Терминатор, ты чё, ебать, борзый такой?

– Да нихуя! А хули ты такой умный? Один, ебтить, он работает!

– Один не один, а ты, между прочим, масло хуёво убрал сегодня.

– Где это, нахуй?

– А вот там это, нахуй.

– Не, ты давай, блядь, конкретно. Пизданул, так обоснуй! Где я хуёво убрал?

– Да везде. Там, блядь, не дотёр, там не вылил. Я тебе чё, по пунктам, что ли, записывать должен? Сказал, убирайся лучше, значит, не пизди, а убирайся.