Влад Ридош - Пролетариат

– Может, ещё подождём?

– Вы чё там, охуели? У него лопатки вот-вот разлетятся! Сейчас уже без вариантов!

– Ладно, если другого выхода нет, тормози. А то нас, правда, уволят нахуй.

Старый подошёл к кнопке остановки турбины. Нечасто он останавливал турбину вот так, но деваться было некуда. Он нажал на кнопку и задержал палец. Эффекта не было. Он нажал ещё раз. То же самое.

«Ёб твою мать!» – сказал про себя Старый и уже в рацию добавил: – Опять кнопка не работает! Тормозите с ЦПУ! Быстрее!

Через несколько секунд раздалось шипение. Гул от вращения вала турбины стал как будто более мягким, менее напряжённым. Команда на остановку закрыла ту самую главную паровую задвижку, пар перестал поступать, и больше ничто не заставляло турбину вращаться. Как будто после долгого нервного напряжения, она расслабилась, успокоилась и по инерции продолжала ещё вращаться, снижая обороты с каждой секундой. Но Старый этого уже не слышал, он бегал, открывая или закрывая задвижки, приводя их в положение, предписанное инструкцией в случае остановки турбины.

– Что было в итоге? Из-за чего уровень-то рос?

– Да хуй его знает.

– Но Старого-то наградили за то, что турбину спас?

– Ага! В приказе так и написали: «Такой-то такой-то во время аварийной ситуации такого-то числа принял единственно верное решение, остановил турбину с целью предотвратить её повреждение. За проявленную находчивость объявить благодарность. За остановку производства лишить месячной премии в полном объёме».

– Что?

– А вот то. Цех остановил – премию не получил.

– Но ведь он турбину спас!

– Но цех ведь остановил.

– Но турбину ведь спас!

– Да кого это ебёт! Главное, что цех остановил.

– Терминатор, тебя Кузя вызывает. Он ждёт на улице возле бытового корпуса. Рядом с вакуум-вытяжкой, – раздалось в трубке местного телефона.

– Понял, щас буду, – ответил Терминатор. Затем он надел каску, взял противогаз и вышел из стекляшки. Попав в помещение машинного зала, где стояли турбины, он как будто окунулся в горячее молоко. Его обдало волной жара, и пот немедленно потёк струйками по лицу и по спине. В горячем мареве он дошёл до угла, где находилась лестница, спустился на первый этаж и, пройдя десяток метров, через огромные ворота вышел наконец на улицу. Снаружи тоже было жарко, но всё-таки куда лучше, чем в душном, наполненном шумом, гарью и паром машинном зале. Прямо напротив ворот находился бытовой корпус. На втором его этаже располагалась раздевалка или, как её все называли, бытовка, на третьем – инженеры разных служб, а на четвёртом – руководство цеха. Терминатор повернул налево и пошёл прямо на огромное железное строение – вакуум-вытяжку. Нужна она была для конденсации паров одной из трёх турбин. В нижней её части располагались вертикальные десятиметровые жалюзи, а в верхней части – шесть громадных вентиляторов. Положением жалюзи регулировали поток воздуха, который затягивали с улицы вентиляторы, и с его помощью охлаждали текущий по трубкам, расположенным над ними, паровой конденсат. Сейчас было лето, и поэтому на вакуум-вытяжку подавалась вода для дополнительного охлаждения. С разных сторон она стекала с неё и, объединяясь в большой ручей, текла через дорогу. Между вакуум-вытяжкой и бытовым корпусом в теньке стоял Кузя и смотрел на текущий через дорогу ручей. Терминатор пошёл к нему.

– Здравствуйте, Николай Викторович!

– Привет! Вот видишь, какая история, – сказал он, показывая пальцем на ручей, – заливает всю дорогу. А тут и главный инженер проехать может, и генеральный директор. Непорядок, в общем.

– Воду нельзя перекрыть, вакуум посадим.

– Да это всё понятно. Я и не о том. Вот видишь, тут асфальт кругом новый положили. Я попросил, чтоб они канавку проложили, которая бы воду уводила. Они проложили, но этого недостаточно. Потом её ещё ломом продолбили дополнительно, видишь, кругом куски свежего асфальта лежат? И всё равно ручей через край канавки перетекает и – на дорогу.

– А я что тут сделать смогу?

– Вот ты слушай! Сейчас жарко, асфальт мягкий, попробуй из этих кусков сделать бортик, чтобы вода не переливалась на дорогу из канавки.

Терминатор непонимающе смотрел то на канавку, то на Кузю. Кузя поймал его взгляд, присел на корточки, взял кусок асфальта, положил на краю канавки и немного прижал, затем взял следующий, положил внахлёст рядом с первым и тоже прижал. Асфальт был податлив и как будто бы принимал требуемую форму.