Денис Горелов - Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

Нашей публике тоже не хватало такого – способного быть худшим из мужей и лучшим из отцов. Плевать на правила и соблюдать заповеди. Бомбить жуликов и мочить убийц. Ближе всех подошел Караченцов, он же и Бельмондо постоянно дублировал – но не хватило сценарной школы. А то б мы ему, отправляющемуся в Сочи с «питоном» под мышкой, сказали хором по бумажке:

Бон шанс, дядь Коль.

Бон вояж.

Бон аппети.

Он бы нас понял.

Франция – ФРГ, 1975. La course a l’echalote. Реж. Клод Зиди. В ролях Пьер Ришар, Джейн Биркин, Мишель Омон. Прокат в СССР – 1979 (28,9 млн чел.)

Банкир покупает любовнику трансвеститский театр-варьете, но, чтоб скрыть от общественности дар, не проставляет в купчей имени. Посвященные в сделку злые геи грабят банк в париках на каблуках. Оставленный на хозяйстве начальник кассового отдела бросается в погоню с ответственностью и пылом Пьера Ришара. Взревновавшая пассия-парикмахерша бежит следом инкогнито в парике и на каблуках. Заинтригованный париками-каблуками детектив следует за ними со случайно прикованным к руке красным чемоданом. Кабаре со всеми прицепами плывет на гастроли в Англию.

Тайную кулису этого балагана приоткрыл желающим большой, как и я, старьевщик и несравненный Вергилий перверсивного кино Алексей Васильев. По его словам, кабаре «Альказар» – довольно известный во Франции бурлеск-пантомима, слабой копией которого в России являются театр «Сатирикон» и антреприза Романа Виктюка. Это царство запредельной, возведенной в эталон безвкусицы и сексуальных аномалий: километровых ресниц, золотого конфетти, париков-шиньонов-мушек, престарелых толстух обоего пола с губками гузочкой, парашютистов в колготах и люциферов в алых трико-обтягайках. Словом, тыльная сторона унылой буржуазной нормы, которой присягнула Франция в течение XX века и которой она нечеловечески стесняется при всяком упоминании имен Дюма, Флобера и Мопассана. Ясно, что в Англии, где норма есть ядро национальной идентичности и носит оттого воинственный характер, этой волшебной голубятне ловить особо нечего. Публика, как и следовало ожидать, хранит важное молчанье, но дело спасает Ришар, пожарным ледорубом разгоняющий шаловливых муз, как пропеллер взбитые сливки.

В своих фильмах ришарского цикла Клоду Зиди удавалось высечь искру именно из лобового столкновения стандарта с бесшабашем, мессы с клоунадой, а уставов с анархо-синдикализмом. Внутри полюсов помещался рядовой француз Ришар, а возникшее электричество дыбило ему шевелюру, как у льва Бонифация. Как и лев, Ришар дыбом до неприличия нравился детям, заявляю со всей ответственностью.

Про трансвестию детям и взрослым страны Советов было еще знать рано (да и сейчас незачем). Бисексуальная подоплека прошла тогда совершенно мимо кассы: в женщин половина русской эстрады переодевалась для шутки-юмора, без всяких однополых подтекстов, голубые представлялись существами томными, а то, что в этой среде как раз вошел в моду атлетизм и мохнатая грудь, было нам неведомо до самой перестройки. Сам двигатель сюжета – сокрытие от общественности некомильфотных активов – тоже внимания не привлек: все они там, в мире чистогана, хитровыебанные, еще разбираться в этом (кто б знал, насколько определение точное). Куда прекрасней был аттракцион с пепелищем замка, от которого остались на длинных стояках один унитаз и ванна второго этажа, где под водой прятались Ришар со своей марухой и даже не сварились, а только вымокли. Или надувание пузыря из наклеенного на рот пластыря. Или торжественное внесение своего имени в спасенные документы – с раскуриванием сигары в конце.

Они и сейчас важнее.

Правда, Леш, не обижайся.

Франция – Италия – Германия, 1964–68. Angйlique, marquisedes anges. Merveilleuse Angйlique. Angйlique et le Roi. Indomptable Angйlique. Angйlique et le sultan. Реж. Бернар Бордери. В ролях Мишель Мерсье, Робер Оссейн, Жан Рошфор. Прокат в СССР – 1968–87 гг. (44,1, 43,3 и 24,8 млн чел.)

Маркиза дю Плесси-Бельер колесит по свету и никому не дает поцелуя без любви – ни королю, ни султану, ни пирацкому атаману. А всем мужикам только одного и надо. Но она не сдается. Потому что любит.

История кино знает еще одну особу, которая подарила имя целой серии и носилась по экзотическим краям до регулярной полной обнаженки и нескончаемых клятв верности загадочному супругу. Девушку, кто помнит, звали Эмманюэль. С ее помощью легко опознать и жанровую природу Анжелики – это софт-софт-порно для поклонниц острого, которым мещанское воспитание не позволяет забросить чепец за мельницу, а велит кутать интерес в исторические кружева и эдемские пасторали, средь которых едва различимые рубцы на атласной спине выглядят особенно пикантно. В России эту миссию несла деревенская проза, в которой постоянно кого-то тискали, пороли в сенях чресседельней, звали купаться на пруд, но сохранялась сверхзадача приобщения к живительному роднику. Во Франции, кому интересно, схожие мотивы легко найти в философских повестях Вольтера (прежде всего, в «Кандиде») – тем и ценна богатая литературная традиция, что любой клюкве сыщется куртуазная генеалогия. Хотя во всем остальном режиссер Бордери – кристальнейший Юнгвальд-Хилькевич. Мон фре мон фра. Святая Катерина, пошли мне дворянина. Рука ласкала, а душа любила.