Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

С обедом Игорь предложил не заморачиваться, не искать «чего-то — не знай чего», а ограничиться популярной пончиковой в центре Кисловодска с нехарактерным для юга названием «Снежинка». Кто был в Кисловодске, знает это легендарное кафе. Кроме пончиков там подают куриную лапшу, котлеты по-киевски и жаркое в горшочках. С голоду не помрёшь. Но главное — пончики!.. С вареньем и варёной сгущёнкой… С сахарной пудрой и мёдом… Горячие, пышные, поджаристые… Даже Юрка с его проблемами ЖКТ не смог себе отказать в удовольствии перемазаться во всём этом.

Перемазанные, сытые и довольные москвичи вернулись в «Центурион» на собрание. Там уже собралось человек десять. Полковник представил команду, расспросил о снаряжении, сообщил, что к группе присоединятся ещё двое мальчишек и двое взрослых (последние будут только через неделю) и озвучил приблизительный график восхождения:

16-го — переезд в Терскол на базу «Динамо», в спортивную гостиницу;

17-го — первый акклиматизационный выход до 3000 м;

18-го — второй акклиматизационный выход на высоту 3500 м;

19-го — заброска продуктов на базу «Гара-Баши» («Бочки»), 3800 м;

20-го — переезд из Терскола на высотную базу «Гара-Баши»;

21-го — первый высотный акклиматизационный выход к «Приюту Одиннадцати», 4100 м;

22-го — второй выход, на те самые скалы Пастухова, 4700 м;

23-го — день отдыха;

24-го — восхождение;

25-го — спуск в Терскол на базу «Динамо»;

26-го — возвращение в Кисловодск.

Всё было понятно Юрке, кроме одного: как же это он окажется на Горе-то? Он поскрёб стриженый затылок и решил: поживём — увидим… И они с Котовым ушли гулять по Кисловодску.

Кроется некий парадокс в южном кавказском городе без моря. Вроде всё на месте: кафе, цветы, пальмы, горбоносые смуглые таксисты с акцентом, томные полуобнаженные красавицы — а моря нет! Парадокс! Но всё равно хорошо. И красиво.

Они гуляли по парку, любовались горной речкой, огромными разлапистыми липами, снующими под ними чёрными дроздами… и конечно — красавицами. Да-да-да… мужчина, который перестал интересоваться красивыми женщинами, уже ни на что не годен! Какие ему уже тогда горы?

Нагулявшись, насмотревшись, налюбовавшись, ближе к семи они поужинали в «Снежинке» и вернулись в «Спарту». На ночь Игорь созвонился с Порошковым, обещал забрать их утром.

Игорь Вениаминович Порошков.

По должности завхоз «Центуриона», по призванию — комиссар, Игорь — человек сугубо гражданский. У него это четвёртое восхождение на Эльбрус.

На нём всегда держится организация всех переездов, всех переходов, всех переселений. К нему ходят за спальниками и «кошками», за чаем и тушёнкой, некоторые с него даже попытаются истребовать туалетную бумагу. «Мать родная» — говорят про таких в коллективе. Замечательный человек. Умница. Категорически начитан. Физически крепок. Жмёт от груди сто двадцать, при этом роста невысокого, но разве же в этом дело?

ПЕРЕЕЗД

Дорога от Кисловодска до Терскола занимает около четырёх часов без остановок. Но команде ещё нужно заехать в Тырныауз за овощами. Готовить они станут сами: везут повара и газ, жить будут на базе общества «Динамо», никаких палаток, никаких горелок — нормальные условия, горячая еда и сухая тёплая постель, по крайней мере внизу. «Не мальчики уже», — приговаривал херр майор Котов, провожая взглядом очередную кисловодчанку.

По пути остановились у придорожной часовни. Останавливаются каждый год, ставят свечи, молятся, просят благословения на восхождение. «Выше в горы — ближе к Богу», — приговаривал Полковник, крестя лоб. Помолившись, поехали в Тырныауз.

Тырныауз…

Страшный город Тырныауз.

Когда-то он был молодым и перспективным, этот как по мановению волшебной палочки возникший в тридцатых годах вокруг молибденового комбината город. Судьба у него оказалась непростой, даже, наверное, незавидной. Он умирал и возрождался, словно птица Феникс. Первый раз его и комбинат взорвали в 1942-м, чтобы не достались врагу. В 55-м их восстановили. Комбинат заработал, город отстроили. В девяностых другие враги — не взрывая, убили комбинат, и теперь Тырныауз снова умирает. Больно смотреть на облезлые многоэтажки со слепыми глазницами выбитых окон. Что ждёт город? Население только за десять лет — с 1992-го по 2002-й — сократилось на две трети. В развалинах комбината в начале 2000-х ФСБ регулярно проводило контртеррористические операции. Молодежи заняться нечем (учиться негде, работать негде, тренироваться негде), и она строем идёт в бандиты… Гуманитарная катастрофа, так обычно называют подобные явления.