Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

— Опять ты ему гадость! — возмутился Славка.

— Н-не ори! — осадил его Григорич. — Любит он эти консервы. Любит.

Пёс не сдох и к утру оклемался. Он выпил всю воду, съел консервы и даже поел немного макарон. Когда мужики поднялись, он встретил их в любимой позе возле потухшего костра: морда на передних лапах, уши торчком.

Золевский смотрел на него, а потом дрогнувшим голосом в сердцах произнёс:

— Лучше бы ты с-сдох вчера… За-зараза.

Буран виновато присвистнул и постучал хвостом.

В тот день он от костра не отошёл ни на шаг. И в следующий. И даже когда космогеологи затеяли пробурить на вершине бугра скважину в мерзлоте и надрывно выли мотобуром почти три часа, он только отошёл немного дальше и снова лёг, всем видом показывая, никуда больше не двинется. Хватит. Нагулялся.

***

На шестой день с утра ждали вертолёта, был уже обед, но ни один пролетающий борт не обращал внимания на четырёх экологов с собакой.

Они лежали на накидке, раздевшись по пояс — ветерок отгонял от них комаров — и грелись в скупых лучах северного летнего солнца. Буран пристроился в ногах у хозяина. За пару дней он оклемался, но всё равно от палатки отходил не дальше чем на десять метров, да и то только в туалет.

Время шло, вертолёта не было.

Самое гадкое — вот так ждать! Хорошо, если погода приличная. Можно и палатку снять, и печку затушить. А если дождь и снег?

— Всегда так ждать приходится? — вяло, не открывая глаз, поинтересовался Юрка.

— Когда как… — Вокарчук поднялся и окинул взглядом небо. — Они капризные, вертолётчики эти…. Тебе Ярослав Палыч не рассказывал, как мы общались с ними на Чучу-Яхе?

— Не рассказывал, — Славка приподнялся на локте, достал сигарету и подкурил. — Это когда было-то? Год назад, что ли? Мы на точку прилетели — я её два дня по снимкам выбирал — командир так же отказался садиться, куда я показал. Сказал, берёза высокая — за лопасти боится. И посадил прямо в болото. Чуть не в няшу! — Славка затянулся и выдохнул. — Потом задолбались вещи таскать на гриву. Метров двести по болоту. Хорошо, вещей было меньше. Я напоследок ему сказал: вырублю берёзу к херам и построю ему вертодром, гаду! Сколько дней там жили, ходил с утра — строил площадку. Вырубил всю берёзу под корень, поросль сжёг… — Славка сделал ещё несколько затяжек, затушил сигарету и выкинул её в лужу. — Я ему даже крест выложил…

— И чего?

— Чего-чего… Ничего! Он прилетел и сел в пятидесяти метрах от площадки в такой же березняк. По хрену ему была та берёза — он её потоком от лопастей гнул. Двигатели же он не останавливал!

— И мы, как балбесы, таскали вещи с площадки к вертолёту! — смеялся Игорь. Он достал из ящика пачку печенья и распечатал её. Буран, услышав знакомое шуршание, ползком перебрался поближе к нему, метя хвостом.

Славка продолжил:

— Спрашиваю: чего на площадку не сел? Он: а там песок! А пылезащитников у меня нет! Такие они орлы… вертолётчики эти. — И Славка опять откинулся на полог. — Золевский! Спишь?

— Нет.

— Как думаешь: будет вертолёт сегодня?

— А хрен его знает! Сейчас вот так полежим-полежим и п-пойдём палатку ставить.

Игорь и Буран хрустели. Пёс не переживал, будет сегодня вертолёт или не будет, — он лежал рядом с хозяином, его угощали любимым печеньем, а остальное ему до лампочки.

И всё-таки в тот день за ними прилетели!

К часу дня на горизонте показался Ми-6, и поначалу они на него даже не взглянули. Какой чудак будет посылать «грузовик» за экологами-геологами куда-то в таркосалинские болота? Но чем ближе слышался характерный свист пятнадцатиметровых лопастей воздушного гиганта, тем меньше у них оставалось уверенности, что таких чудаков нет. Когда вертолёт завис над ними, размётывая незакреплённые вещи, они кинулись одеваться и собирать.

Садиться в такие огромные вертолёты и грузиться трудно, особенно с болота. Помог экипаж, коего в Ми-6 аж пять человек — у них даже штурман есть (непонятно зачем). Про него сами вертолётчики сочинили стишок: «Ручки вместе, ножки вместе — получаю тыщу двести».

В Тарко-Сале их встретил Гришка. Он подогнал уазик прямо на поле вертодрома под разгрузку, помог мужикам загрузиться. Перед тем как тронуться, заглянул в салон и поинтересовался:

— У меня два вопроса: как Буран и как у Юрки рука?

Юрка разбинтовал руку и посмотрел на неё — уже совсем поджила.

— Смотри, — показал он Гришке.

— Поехали. Буран, я и сам вижу, хорошо…

— Люди забыли эту истину — сказал Лис. — Но ты не должен её забывать. Мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили. И ты отвечаешь за свою розу…