Александр Молчанов - Коммунист

— Шестопаловцы.

Борисов поднял голову.

— Лезь наверх.

Забрались по столбам на навес, затаились. Внизу ходили двое, бормотали. Подняли головы, наугад ткнули пару раз штыком. Штык вылез из крыши в аккурат между Борисовым и Забелей. Еще побормотали и ушли. Забеля и Борисов лежали, старались дышать через раз. Смотрели вниз на то, какие дела происходили в деревне.

Дела происходили нехорошие.

Провели мимо них командира карательного отряда Оксану Головню в тужурке. Поставили к стенке хлева. Командовал расстрелом главный бородатый.

— Извини, комиссар. Власть поменялась, такое дело.

Построились в ряд. Команда. Залп.

А через минуту самого бородатого поставили на место комиссара.

Не жалует предателей новая власть.

Товсь.

Залп.

Потащили тела в овраг, у бородатого оторвалась нога. Сначала испугались, потом давай смеяться.

Вытащили из избы, начали было резать на портянки кумач с комиссарского стола, но атаман остановил, велел свернуть и сложить в обоз.

— Пригодятся для другого дела.

С навеса слышно и видно все было как на ладони.

Борисов и Забеля пролежали на крыше весь день. Наблюдали нехитрый быт шестопаловской армии. Затопили баню для атамана, загнали в баню двух голых девок с вениками. Пока атаман парился, вынесли во двор столы.

Атаман вышел из бани лоснящийся, в белой рубахе, сел во главе стола. Плачущих девок заперли в бане — на потом.

Атаман поднял чарку, сказал речь:

— Пьем за свободу для всего христианского народа. Пьем за жизнь без буржуев, царя и коммунистов! Пьем за анархический интернационал!

Пили. Пели. Плакали. И снова пили. И снова пели. И снова плакали.

13

Тем временем, в тети ленином подвале Аггей Медведев и его напарники никак не могли решить, что делать с Дианой.

— По-хорошему, конечно, свидетельница, надо порешить. Но как-то рука не поднимается на такую-то красоту.

— Да-а. Незадача.

Диана смотрела испуганно, не в силах сказать ни слова. Никогда в жизни она не испытывала такого страха, как сейчас — перед этими немытыми и нечесанными людьми.

14

Пока они думают, давайте посмотрим, как дела у Борисова. Той порой стемнело, на столе зажгли свечи. У бани выстроилась очередь. Заиграла гармонь.

— Пора, — сказал Борисов.

Они потихоньку спустились с крыши и смешались с толпой. Взяли для маскировки по чарке со стола, да прихватили по куриной ноге, это уже не для маскировки — весь день голодом на крыше просидели.

Но сразу уйти не получилось. Какой-то боец зацепил Забелю пальцем за петлицу и начал ему что-то долго и путано рассказывать про родную станицу. И не стряхнешь, не хватало только скандала. Забеля растерянно оглянулся на Борисова — мол, уходите без меня, товарищ уполномоченный. Борисов покачал головой и сел за стол.

— А главное, небо, небо по ночам такое… оно висит над хатами и как будто дрожит, как будто песню поет…

Борисов и Забеля так и не смогли уйти из деревни в эту ночь.

Хотя и глаз не сомкнули. Изучали пестрое Шестопаловское войско.

У вдруг Борисов увидел рядом с атаманов человека, которого уж никак не ожидал здесь увидеть. Даже потер глаза — не обманывают ли?

Журналист Фокин сидел в тельняшке рядом с атаманом и внимательно слушал Шестопалова, стараясь не пропустить ни одного слова. Своих попутчиков Фокин то ли не узнал, то ли сделал вид, что не узнал.

15

Тем временем в Москве тетя Лена привела в подвал слесаря — вскрывать замок. Слесарь дернул дверь, и она отворилась.

— Тут уже без меня сработали, — разочарованно проворчал слесарь, чувствуя, что обещанный двойной гонорар за срочность получен не будет. Тетя Лена вошла в подвал. Всю провизию вынесли. Остались в подвале только диван и подшивки журнала «Нива». Даже лампочку выкрутили. И конечно, Дианы и след простыл.

16

— Подъем, армия!

Шестопалов велел всем умыться, причесаться и привести себя в порядок. Оказалось, решил сделать фото своей армии на память. Борисов и Забеля вынуждены были участвовать в этом групповом фото.

Никто не удивился появлению новых бойцов и вопросов не задавал — видать, состав армии постоянно менялся — кто-то сбегал, кого-то убивали, а на их место прибывали новые.

После фотографирования армия выступила в поход. Судя по разговорам, цель — какой-то город поблизости. Шестопалов затеял большое дело:

— Окунев брать идем, братцы.

После ухода армии Шестопалова крестьяне пошли зарывать трупы в овраг и услышали стон. Посовещались, сначала хотели было закидать землей, потом задумались — Шестопалов-то ушел, неизвестно, какая власть будет в деревне завтра. Достали из оврага раненую Оксану Головню, занесли в избу. Выживет — значит выживет, нет — значит, не судьба.