Наталья Богатырёва - Из породы огненных псов

Неужели нам придётся расстаться, оставить тебя, дружок, отдать чужим людям? Такой вопрос остро стоял передо мной в момент нашего переезда в другой город. Предстояло везти полсотни кг твоего веса через полстраны. Нет, не бросим, потащим-таки с собой!

Сначала хотели ехать поездом, но раздумали: немыслимо везти этакого телёнка в мизерном пространстве купе, почти без выгула, да и разрешение особое требовалось. Решили, коли столько мороки, лететь самолётом, хотя бы всё быстрее закончится. Купили на тебя специальный билет, запросили в порту вылета рейса место в багажном отделении, соорудили специальную будку-контейнер и даже сделали успокоительный укол, чтобы ты лучше перенёс полёт. Формальности и подготовительные действия помогал вершить едва ли не весь мой родной город — благо друзей в нём осталось много. Наконец, сделали инъекцию, взвесили, затолкали тебя в будку и отправили в багаж. Всю дорогу мучились мыслью, как ты там?

Прилетели. Получаем багаж, глядим — а у тебя в будке вся подстилка в клочья разодрана, лежишь ты недвижно и ни на что ухом не ведёшь, даже нас не замечаешь. Ни жив, ни мертв, одним словом. Я открыл дверку и позвал тихонько. Молчок. Я погромче тебя позвал… Как ты тут ожил, как в толпу получателей багажа ринулся, как начал прыгать и крутиться среди нас!. Визг, облизки, тёрки об коленки! Словом, ура, приехали, начинаем новую жизнь!

Вероятность того, что пьяный, да к тому же от страха потерявший контроль над собой человек, не целясь, попадёт из винтовки во взметнувшуюся в прыжке собаку, была ничтожной. Но ни трясущиеся руки, ни выкатывающиеся из орбит обезумевшие глаза не могли предотвратить последнего мига Кристы. Видно, Бог так рассудил, поскольку существование её и малышки день ото дня становилось всё более невыносимым. Молоко от недокорма и постоянного стресса иссякало, а после драки с местной собачнёй и вовсе пропало. На помойке ужасной еды хватало только-только самой Кристе, и всё же приходилось таскать что-нибудь в гараж у кочегарки, где от голода и страха поскуливала Жулька. Нужно было что-то придумывать, и Криста, наконец, рискнула взять Жульку с собой на ночной промысел. После победы над стаей аборигенов Криста была почти уверена, что с конкурентами у мусорных баков покончено. Кошки не в счет — хотя их в лесхозе водилось много, были они по преимуществу подвальными, зашуганными и боязливыми. На помойке, конечно, подъедались и они, но при виде собаки моментально ретировались и не мешали корсиканке кормиться чем Бог пошлёт.

Не докучали ей кошки и тогда, когда на кормёжку она явились вдвоем с дочкой. Жулька, которой едва исполнилось два месяца, хотя и была по щенячьим меркам рослой, но всё же пока слишком малой, чтобы залезть внутрь бака. Даже встав на задние лапки, щенушка не дотягивалась и до его края. Поэтому ей приходилось довольствоваться только теми крохами, что находилось в пакетах, разбросанных по земле вокруг баков.

Но не зря же её мамаша принадлежала к породе собак, в веках снискавших славу животных, способных принимать осмысленные решения. И умница Криста изобрела-таки способ парного промысла! Она запрыгивала наверх бака и принималась зубами и лапами скидывать вниз пакеты и кульки, а Жулька, проворно разрывая сыплющееся на неё добро, находила поживу. Остающиеся внутри бака мешочки были добычей старшей собаки. Так или иначе, а масса съестного, приходящаяся на каждую из добытчиц, от такого способа охоты возрастала.

Тяжело существование помойной живности! На её долю выпадает самая неподходящая, жёсткая и несвежая еда. Но есть в ужасном помоечном рационе и свои положительные стороны: от него собаки становятся более неприхотливыми и жизнестойкими. Так, в отличие от Кристы, с младенчества избалованной мясом, печёнкой и добротным сухокормом, малышка ничего кроме жалких костяных объедков не знала. И потому её желудок изначально был приспособлен к кускам с помойки. Лучше это было или хуже, но росла она в тех условиях, какие предоставила жизнь, и от нутряных болей, мучивших Кристу, покуда была избавлена. Конечно, щенячий недокорм в будущем неизбежно отразился бы на здоровье собаки, но теперь давал ей лучшую, чем у матери, адаптацию к тяжёлым условиям их жалкого существования.

В тот роковой осенний вечер они обе копошились у наполненных отходами ящиков. Вокруг всё было спокойно, конвейер работал, и животины уже начинали ощущать первую приятную сытость, когда процесс трапезы был нарушен незваными гостями. Поначалу Криста унюхала запах спиртного. Она подумала было, что недалеко от мусорки куролесят припозднившиеся местные выпивохи, как нередко случалось в лесхозе.