Наталья Богатырёва - Из породы огненных псов

— Цены нет, говоришь?

— Да за ребятишек от такой мамашки очередь до Нью-Йорка встанет!

— А если и они, как эта сука, бешеными будут?

— Ну, во-первых, я уже устал повторять, что Криста на бешеную похожа не больше нас с тобой. (Во всяком случае, не больше меня — уточнил внутренний голос заводчика, так как в отношении его друга это сравнение казалось слегка натянутым). Во-вторых, щенкам бешенство не передается. То есть я хотел сказать — у больной собаки их просто не бывает, она издохнет раньше. Ты лучше мне честно скажи, чего такого сотворил, что жучка твоя так взбеленилась?

— Чего-чего… Кутят начал топить возле будки…

Вот оно что! Заводчик окончательно успокоился. Этот балбес стал жертвой своего же полноценного идиотизма! Кто же так обращается со щенной сукой? Нет чтобы спросить сперва совета, как потихоньку убрать приплод. А этот танком попер на несчастную собаченцию! Тут кто угодно и взбесится, и пеной изойдёт. Хотя теперь, наконец, понятно: болезни никакой у Кристы и в помине нет.

— Ну, это ты, брат, был очень неправ. А всех утопил-то?

— Одного утащила — из-за которого на меня и окрысилась.

Это нам в плюсы — подумал заводчик. Сука с детёнышем далеко уйти не могла. Значит, есть шанс найти её новое логово. Только бы потом подпустила. Видать, сильно на хозяина разозлилась, и пока щенок с ней, может снова пойти в атаку. Нужно будет что-то придумать…

— Давай я к вам приеду, на месте покумекаем, что делать.

Хозяин упрямиться не стал, и через неделю заводчик уже топтался возле опустевшего фирменного домика Кристы. С момента появления на свет Жульки прошло чуть больше месяца.

Сегодня последний день Масленицы, везде пахнет блинами. Отец мой, росший в большой бедной семье, любил в этот день вспоминать одну свою детскую незадачу. Его матушка, изготовив уже высокую горку блинков, вдруг как бы невзначай роняет в миску с растопленным коровьим маслом очередную постряпушку. Маленький отец во все глаза смотрит, как блин неспешно тонет в золотистой жиже, временами взглядывая на матушку: что-де происходит, так ли всё? Матушка, хитренько прищурившись, с деланным удручением охает: «Ай-яй-яй! Блин пропал — в масло упал! Тащи собаке!» Стоящие вокруг стола старшие дети прыскают, но отец, приняв всё за чистую монету, молнией выхватывает блин и опрометью выскакивает из хаты, так что никто не успевает его остановить. Возвращается с чувством исполненного долга под дружный хохот семьи. «Ну вот, и Дику сегодня Масленица» — утирает выступившие от смеха слезы матушка. Потом треплет отца по макушке; «Эх ты, разве маслом можно блин испортить?..».

Видишь, дружок, как собакам жилось раньше в нашей семье?

Место, куда Криста принесла спасённого щенка, было действительно недалеко от дачи. Она машинально приметила его ещё в пору своего недолгого брачного счастья. Убегая с хозяйской территории, они с Рыжим несколько раз оказывались возле этих заброшенных не то сараев, не то гаражей на дальней окраине соседнего военного городка. И вот теперь в момент тяжких и опасных испытаний память сработала как бы сама собой, заставив Кристу на неком автопилоте двигаться прямиком сюда. Внутреннее чутье, которое редко обманывает животных, заменяя им присущую человеку способность анализировать, подсказывало, что здесь-то и можно обезопасить себя с ребёнком.

И на самом деле местечко выглядело глухим. Рядом находилась только старая котельная, служащая для отопления нескольких стоящих поодаль двухэтажных домишек. Дома принадлежали когда-то зажиточному, а теперь почти развалившемуся лесхозу, жизнедеятельность в них поддерживалась кое-как, почти что из жалости к попавшим в ловушку обстоятельств гражданам. Поэтому люди в котельной присутствовали главным образом в отопительный сезон, летом же, если не затевался ремонт каких-нибудь инженерных причиндалов, окрест было совсем пустынно.

Эта пустота была с одной стороны благом для Кристы: не требовалось слишком тщательно прятаться и чересчур оберегать щенка. А с другой — с пропитанием было туго.

Там, где теплится хоть какая-то человеческая жизнь, обязательно образуются съедобные отходы в виде ошкурок от сарделек, надкушенных кусков хлеба или остатков каши. Случается, хозяева таких вот Богом забытых кочегарок нарочно принимают бесхозных собак на службу, тем самым обставляясь безотказной сигнализацией, совсем не лишней на отшибе. Сторожа мало-мало подкармливают приблудных псов, а те усердно гавкают на всяк проходящий, проезжающий или пролетающий мимо объект. Ничейные дворняги легко закрепляются и в других местах, требующих пристального догляда. Служивые из охранных предприятий, контролирующих разные стройки или базы, просто не нарадуются на этакую почти дармовую добровольную дружину: никем не обученные шавки исключительно по генетическому зову становятся надёжнейшими караульными.