Сергей Шустов - Бах

Рискуя не назвать многих замечательных исполнителей и понимая, что это вообще невозможно, даже просто потому, что среди подрастающей молодежи через год-два неизбежно появятся и вспыхнут ярким светом «новые бриллианты», тем не менее, обязательно упомяну блистательную череду советских и русских интерпретаторов Баха. Венгерскому композитору Дьёрдью Лигети принадлежат следующие слова: «Если бы мне разрешили взять с собой на необитаемый остров только одно музыкальное сочинение, я бы выбрал Баха в записи Королёва, и даже изнемогая от голода и жажды, я бы слушал эту запись до последнего издыхания» . Речь идет о Евгении Королёве (род. 1990) и, в частности, о его исполнении «Искусства фуги». И это — удачный пример молодого дарования, открытого относительно недавно. Еще одно имя — Андрей Гаврилов (например, оригинальная трактовка Гольдберг-вариаций).

Старшее поколение пианистов — конечно же, Эмиль Гилельс, Святослав Рихтер, Татьяна Николаева, Самуил Фейнберг, Мария Юдина. Про них можно писать целые книги (да они, собственно, уже и написаны!).

Бах много создал для скрипки и поднял скрипичное исполнительство на «небывалые высоты». Недаром музыканты шутят, что любой скрипач «бывает в двух ипостасях — до баховской Чаконы и после неё». Перечислять здесь всех тех, кто прославился исполнением баховских скрипичных сонат, партит и концертов — и прославил в очередной раз сами эти произведения!, — дело неблагодарное… Обязательно, увы, кого-нибудь либо забуду, либо по оплошности не упомяну… Среди представителей отечественной скрипичной школы — это, конечно же, прославленные мэтры Давид Ойстрах, Леонид Коган, Михаил Фихтенгольц — активные пропагандисты и чуткие интерпретаторы баховской музыки в СССР. Большое число не менее замечательных скрипачей и альтистов более раннего периода музыкальной культуры Союза я не буду здесь упоминать по одной лишь извинительной причине — найти их записи современному слушателю сейчас практически невозможно (либо они вообще отсутствуют). Любопытно, что Ойстрах и Коган находили (каждый по своему) «свое, новое прочтение Баха» в содружестве с немецкими пианистами (при исполнении концертов и сонат для скрипки и клавира): Ойстрах — с Хансом Пишнером, а Коган — с Карлом Рихтером.

Для этих людей Бах оказался и коллегой, и Учителем-гуру, и идеалом музыканта. Это еще одни яркие и наглядные примеры реинкарнации Баха — его вечного перевоплощения в людях, слушающих и исполняющих музыку его — и очевидное свидетельство вечности его музыки. Д. Ойстрах: «Творчество Баха повлияло очень сильно на весь мой художественный путь. При интерпретации его произведений есть опасность играть их слишком строго, либо чрезмерно чувствительно. „Середина“ — это то, к чему я стремлюсь. Я думаю и чувствую, что его музыка сегодня чрезвычайно „современна“, и именно так я её интерпретирую. Мне хочется исполнить Баха во всех странах мира…».

Л. Коган: «С именем Баха для меня связаны самые дорогие музыкальные воспоминания. Впервые я до войны принимал участие в исполнении си-минорной мессы Баха, где играл партию сольной скрипки. На меня эта музыка произвела такое большое впечатление, что Бах остался в моем сердце на всю жизнь. … Я очень много играл сочинений Баха и много играю и все больше и больше люблю и остаюсь преданным ему. Бах — это синтез мудрости, человечности и какой-то всеобъемлющей музыкальности. Его сочинения всегда, на всех этапах концертной жизни современны, всегда новы. Всегда в нем открываешь всё новые, неизвестные глубины».

Из современных скрипачей весьма любопытные трактовки Баха мы находим, в частности, у Хиллари Хан (Hilary Hahn), Ицхака Перлмана (Itzhak Perlman), Исаака Стерна (Isaaс Stern), Джошуа Белла (Bell, Joshua), Иегуди Менухина (Menuhin, Yehudi). Имя последнего — американского скрипача и дирижера — стало известно в СССР в 1945 году, когда он первым из зарубежных музыкантов, приехавшим в Союз после войны, исполнил с Д. Ойстрахом концерт Баха для двух скрипок. В 1947 году Менухин совершил еще один важный миротворческий шаг — в Германии сыграл Баха в концерте с Вильгельмом Фуртвенглером, который обвинялся тогда в сотрудничестве с нацистами. В России великолепные записи баховских концертов, скрипичных и альтовых партий есть у прославленных мэтров Владимира Спивакова и Юрия Башмета.

Признанными образцами исполнения виолончельных произведений Баха (прежде всего, шести сюит для виолончели соло BWV 1007—1012) во всем мире являются таковые у Пабло Казальса (Casals i Defilló, Pau) и Мстислава Ростроповича. И здесь, у виолончелистов, мы находим порой непримиримую борьбу двух школ исполнительства — «аутентистов» и «романтиков». Вот что пишет по этому поводу Алексей Селезнев, сам записавший в 2005 г. весь цикл сюит: «Ни один из композиторов за всю историю музыки не был до такой степени универсален, глобален и „всеяден“ в смысле жанровых и инструментальных предпочтений, как Бах. Так же верно и то, что никто не подвергся такому „улучшению“ в позднейших редакциях, особенно романтических. … Интерпретация сюит основоположником аутентичной школы А. Бильсмой (Аннер Билсма — голландский виолончелист; — С.Ш.) сейчас эволюционирует в сторону большей яркости, концертности и художественно-эмоциональной убедительности…» .