Сергей Шустов - Бах

А вот еще одно мнение: «Готфрид Генрих Штёльцель не был скромным и незначительным мастером, игравшим лишь второстепенную роль во времена Баха, Генделя и Телеманна. Отнюдь! Это был совершенно независимый композитор, самобытная личность в музыке; его музыкальный язык оказывает мощное воздействие на сердце и душу, а его профессиональное мастерство демонстрирует нам высочайший и даже экстраординарный уровень достижений».

Биографы пишут, что в дело вмешался трагический Случай. После смерти композитора его пост (придворного капельмейстера в замке Зондерсхаузен, при дворе герцога Тюрингии Фридриха) занял Георг Бенда (Иржи Бенда, правильнее, поскольку имел чешские корни). Этот композитор имел успех у публики, прежде всего, своими операми. Но с его именем биографы связывают и потерю музыкального наследия Штёльцеля. «Одна из величайших потерь в истории музыки…!», — именно так многие исследователи характеризуют этот исторический эпизод. Трагика и драматизм могут быть легко воссозданы в нем, этом эпизоде, если мы представим (вслед за некоторыми биографами), как завистливый (или нерасторопно-невнимательный) Бенда прячет рукописи своего предшественника куда подальше. И благополучно о них забывает. Там, на чердаке замка Зондерсхаузен, штёльцелевское наследие и «сгнивает» (так и пишут!). А что, собственно, пропало? Откуда мы эту пропажу знаем?

А вот что, — говорят нам осведомленные музыковеды и исследователи истории музыки, — все оркестровые увертюры! Штёльцелем было написано более сотни этих крупных произведений, а сохранилось всего — дюжина! И она, эта дюжина рукописей, была найдена случайно в коробке за органом в Готе. В том городе, где, собственно, и творили капельмейстеры тюрингского герцога. Ну как тут не провести аналогию с моцарто-сальериевской парой? Зависть? Утверждение себя за счет другого? Что-то подозрительно много таких случаев нам подкидывает мир искусства! А так ли все было на самом деле?

Если мы начнем читать как можно больше источников, а не будем принимать во внимание только один, случайно попавшийся под руку, то мы увидим знакомую картину. Ровно такую же, как и в ситуации с Бахом. Есть одна версия. Есть — другая, почти противоположная. Или старающаяся опровергнуть первую. И — посередине, множество (или несколько) вариаций. С уклоном в ту или иную сторону. Вновь мы становимся свидетелями противоборства романтическо-трагического стиля жизнеописания Гения и правдоискатетельского, сухого и бесстрастного предъявления документов.

Ровно как Сальери пытаются (и, похоже, вполне справедливо!) оправдать и снять с него клеймо убийцы Моцарта, так и в нашей паре недругов — Штёльцель-Бенда зловещая роль последнего никак не доказана! Вот, например, читаем другой источник: «Георг Бенда служил в замке Зондерсхаузен, где заменил композитора старой формации — Штёльцеля, и заменил радикально, что называется — почувствуйте разницу мира музыки барокко и мира галантной эпохи, которая и выросла из старого доброго стиля. Мода безжалостна к прошлому и современности, но она несёт в себе будущее. Двенадцать прекрасных ранних симфоний представлены Вашему вниманию, каждая из них — отражение поиска новой музыки времён давно минувших». С какой любовью к бедняге Бенде это написано! Ни слова о коробке за камином. И, что символично, тоже — 12 симфоний!

К чему я здесь клоню, спросит, должно быть, дотошный читатель? А вот к чему:

Чем больше мы читаем, роемся в источниках, чем больше узнаем нового о личности того или иного деятеля искусства, тем больше противоречий мы обнаружим буквально во всем, что касается этой личности. Ведь и сейчас об одном и том же человеке даже его два друга могут сообщить (а то и — нашептать) вам совершенно разные оценки и суждения. Так что и документы имеют авторов. Вполне конкретных людей. С их слабостями и пристрастиями.

Исходя из п.1 — плохо это? Нет, это хорошо! Интегрированная, общая картина важна! Полифония — сложная штука, но она реально существует! Важно слышать все голоса. Но не следует, однако, сформировавшуюся у вас картину превращать в хоругвию — и размахивать ею, пугая остальных и разгоняя как докучливых воробьев иные точки зрения. Ведь никто не гарантирует нам, что где-то вдруг не отыщется еще какой-либо документик… И тогда всё снова перевернется, сместится, поменяет места в нашей сформировавшейся и устоявшейся картине.

Самое важное, на мой взгляд, то, что если мы остановимся на одних лишь источниках, мнениях, спекуляциях по поводу этих мнений и прочее, и прочее, но при этом забудем само искусство (в нашем случае — музыку Баха, Штёльцеля, Бенды), то грош цена нашим исканиям и потугам! К чести человечества стоит отметить, что и музыкой Сальери многие продолжают восхищаться. И ничуть им сама «одиозная» личность славного композитора не мешает в этом. (Тем более, что, как я уже говорил, ….см. выше). И пятно на мундире Бенды многие не замечают, а говорят о его музыке вот, например, как: «… Возможно она и лёгкая на слух, но сказать, что для того времени это было развлечение среди композиторов — писать лёгкую музыку, значит обделить целое поколение композиторов, которые вполне серьёзно работали над созданием новой, прогрессивной музыки, совершали музыкальные изобретения».