Сергей Шустов - Бах

«Вот будут Вам играть Палестрину в попсовой обработке, на балалайках, сами вспомните тогда о теории музыки, о всех тонкостях истинного барочного исполнения!», — пугают нас знатоки. «Нельзя дурачить народ, пытаясь доходчиво объяснить непонятное большинству…».

Однако, есть и другие мнения. «Профессиональные водители больше думают о дороге, чем о компрессии и октановых числах!». «Повара, будучи сами обычными посетителями ресторанов, вполне способны вкушать еду, не особо анализируя технику ее приготовления». Разве не так? Тогда и мы, простые смертные, вправе «не знать», «не ведать» о кухне…

На одной ли позиции, точнее, на равных ли позициях стоят «всезнающий» исполнитель и «случайно забредший на концерт» слушатель? К чему, собственно, сводится меню? Насколько оно должно быть однообразно? Насколько жесткие рецепты и тщательное соблюдение технологий приготовления блюд должны лежать в его основе?

Иной раздраженный слушатель, начитавшись сложных музыковедческих книг, написанных умными профессионалами, воскликнет: «Все книги о толковании музыки и о теоретическом построении ее — ни к черту! В печь их!» (приходилось мне слышать и такое!). Так устроен человек: все, что ему непонятно, он либо отбрасывает и потом обходит стороной, либо продолжает разогревать в себе любопытство — и в конце концов преодолевает барьер непонимания.

Думаю, что оба этих пути следует учитывать! Для приобщения «первых» к великой музыке главным принципом должен быть — «не спугни!». Такого слушателя — потенциального ценителя и будущего знатока — еще только предстоит взращивать. Но делать это нужно чрезвычайно бережно, заботливо. Как первый клювик зеленого ростка из семени. И пусть он, это первый слушатель, начинает с «попсовых» обработок, с вполне разжеванных и простецких (с точки зрения профессионала-музыковеда) книжек… Они тоже имеют право на существование. Лишь бы был результат. Ручей пробьется к морю! Нужно только осторожно расчистить дорогу его первым попыткам…

Для второго типа слушателей должен существовать эволюционный «полигон», простор для их роста. И вот тут должны присутствовать во всей своей красе и величии самые сложные трактовки и самые наиумнейшие книги. Такой слушатель доберется (в силу своего любопытства) и до этих вершин! Из семени удивления вырастет плод понимания. И тогда такой человек сам получить возможность стать профессионалом — знатоком. А для профессионалов наличие «попсовых» аранжировок и «детских» книжонок — уже нужная пища для умных размышлений, для критики, даже негодований, нулевая отметка… Без которой тоже нельзя.

Чтобы сказать с высоты своего роста — «Боже, как все глупенько и простенько!». (Если не сказать более безапелляционно!). В глубине своего нутра, однако, вспоминая — «А ведь и я сам когда-то с этого начинал свой путь к вершине! Или — к морю!».

От мнения такого: «Счастлив тот, кто не анализирует музыку, когда слышит ее. Анализ, по сути, ничего не дает для души! Анализ, скорее, убивает ее движения навстречу свету». До — прямо противоположного: «Счастье от слушания баховской музыки я получаю, прежде всего, тогда, когда постигаю всю конструкцию произведения, когда мне становится понятен замысел самого архитектора, — и когда я наконец-то услышу скрытый голос в многослойном звучании, о котором мне написали в одной умной книжке!».

В первом случае — это радость встречи! Во втором — это радость узнавания. В первом — словно бы вы неожиданно встретили нового, интересного вам человека — и почувствовали интуитивно, на уровне каких-то глубоких, неведомых рациональному познанию, эмоций, что он вскоре станет вашим другом. Во втором — вы обнаруживаете в уже знакомом вам друге новые черты, новые грани, незнакомые вам ранее…

Спасительное свойство музыки Баха для нее самой — это то, что если слушатель будет ею зацеплен (хоть самым примитивным способом — да хотя бы любопытством к рингтону «Шутки» в мобильном телефоне!), то дальше он, слушатель, пойдет только вперед.

…..

С другой стороны, вполне понятна тревога спецов (да и не только их — трезвым разумом понимаешь, что святотатство — любые современные переделки Баха!) за чистоту, за первозданную свежесть музыки. И тогда вершиной этой чистоты и свежести должен быть именно аутентизм исполнения — то есть та музыка, которую собственно и исполнял сам Бах, и сам же слышал! Никакой иной она быть не должна! Согласимся ли мы на это? Ведь, развивая далее мысль, можно зайти чрезвычайно далеко — и остаться наконец наедине с одним единственным исполнителем, который будет этим эталоном…. Однако, трактовок Баха — несметное количество. И очень многие из них выполнены блестящими музыкантами, которых никак не упрекнешь в отходах от принципов самой чистой и великой музыки! Один уже этот факт несколько портит картину теоретикам подлинного аутентизма. Это мы говорим сейчас про аутентизм исполнительства.