Ричард Фланаган - Первое лицо

Он хотел прожить как можно дольше, но при этом готовился к смерти. Ему определили срок до декабря.

Думаю, я дольше протяну, сказал Рэй. Возможно, месяца на четыре. Но я обречен.

Живые – лишь подвид мертвых, причем редкий подвид.

Он засмеялся. В тот вечер он много смеялся и шутил: по поводу больниц, врачей, самого себя. Рассказывал в основном о Мег, с которой съехался за год до постановки диагноза.

Знаешь, что меня поражает? – спросил он и продолжил, не ожидая ответа: что люди бывают такими хорошими. Дерьмовыми никого не удивишь. Но Мег?

А сам все смеялся и смеялся, радуясь, что ему посчастливилось встретить Мег, что жизнь – это чудо и сплошные перемены. Что он многое обрел и вскоре потеряет навек. Похоже, перед неминуемым концом Рэй смог переступить через смерть.

Он смеялся, а я чувствовал неприятный запах у него изо рта, химический и вместе с тем гнилостный. Однако при упоминании Мег в его дыхании появлялся стойкий запах металла.

Запах был какой-то иной. Но дело, вероятно, было в том, что у меня поизносился нос. Когда ты молод, все пахнет иначе. Люди пахнут иначе, молодость пахнет иначе. Теперь, поздними вечерами, я скачиваю песни моей молодости. Надеюсь, что, слушая их, смогу хоть на миг ощутить прежние запахи людей, мест, времени – любви, радости, ревности и смятения; они кажутся сейчас необыкновенно важными, и более того – кажутся неотъемлемой частью моей жизни .

Откуда эта связь между звуком и запахом, не знаю. Но она точно есть. Я слушаю не для того, чтобы услышать нечто, а в надежде почувствовать запах. Такое случается редко. Однако запахи эти, в тех редких случаях, когда мне удается вызвать их из прошлого, способны обеспечить более точную и более полную реконструкцию того времени, чем просто слова. Вы бы поняли, каков я был в юности. И кое-что еще. У Сьюзи был сильный запах. Наверное, как у дерева после шторма. У наших детей был запах мокрых диких зверенышей. Все обладало запахом, и каждый запах был целой вселенной. Даже дорожка у нашего порога имела запах, даже битум и разлитое масло имели для меня пьянящий запах.

Мег говорит, ей нравится даже исходящий от меня запах химии, сказал Рэй. Потому что, говорит она, если этот запах иссякнет, то…

Рэй не стал продолжать. Он отвернулся, но потом, когда опять повернулся ко мне, лицо его осветила улыбка.

Знаешь, что помогает мне жить?

Нет.

Когда я уже ни к черту?

Нет.

Я воображаю перед собой сиськи, признался Рэй.

И он засмеялся, потому что в этом была правда и смехотворная ложь, видение красоты и вульгарная шутка; кроме того, на самом деле, какие кулаки, кроме своего смеха, мог он теперь противопоставить враждебному миру?

Как ты думаешь, Мег мечтает о членах? – спросил я.

Надеюсь, да, ответил он. Коль скоро это мой инструмент.

Он подмигнул, при этом веко его было таким же мерзким, как белая кожа саламандры.

Когда я буду умирать, Киф, сказал он, ты узнаешь, что я вижу.

И на одно мгновение мне показалось, что я снова чувствую запах Рэя таким, каким он был в молодости.

Когда через полчаса я уезжал, соврав, что у меня видео-конференция с руководителями кабельного телевидения Лос-Анджелеса, Рэя неожиданно захлестнули эмоции.

Ты приехал! Представить не можешь, как много это для меня значит, дружище.

Он был искренне тронут. Не знаю почему. Наши пути разошлись после смерти Хайдля, или, возможно, моя жизнь резко переключилась, разломалась или потекла по иному руслу. За прошедшее десятилетие мы виделись лишь раз, да и то случайно, на улице в Бонди-Бич. А теперь он смотрел на меня с такой открытостью, что мне приходилось отводить глаза. Каким-то образом он приобрел стариковскую способность вызывать откровенность и, хуже того, доверие. Иначе не скажешь: наше общение давалось мне с трудом.

Не могу забыть годы, когда работал на Хайдля, сказал он. Мы все время что-то делали. Что-то настоящее.

Да, подтвердил я, настоящее.

Мы стояли у входа в гостиницу. Было, как ни странно это звучит, одновременно душно и холодно, и, когда входная дверь распахивалась или закрывалась, внутрь залетали потоки морозного, колкого воздуха.

Зигги обладал даром предвидения, да, это так. Мало у кого он есть. Вот что существенно. Эти долбаные сегодняшние идиоты – что они знают?

Не имею представления, ответил я.

Вот именно. Зигги же знал, дружище. Зигги знал.

Перед моим мысленным взором возник Рэй вместе с Зигги Хайдлем, когда Рэй опасался убийцы, не зная, что я уже там.