Дойна Галич-Барр - Колокола и ветер

Орган возвещает о присутствии ангелов, Христа, пробуждает желание прощать другим и себе. Я больше не могу сдерживать бурю в душе.

Вы меняете музыку, мы слушаем скрипичную сонату A-dur, которую Сезар сочинил в зрелом возрасте, думаю, лет в шестьдесят. Когда вы выбираете музыку, у вас всегда есть на то глубокие причины. Не знаю, нужно ли это вашей душе так же, как моей, но ни одно его произведение не выражает такую гамму душевных настроений, как эта соната, написанная больше ста двадцати лет назад.

Пойдемте в дом, я приготовлю еду, отнесу и монахиням. Я обещала им свою знаменитую лазанью, которую часто готовила в Америке.

Странно, вы никогда не участвуете в разговоре. Ведь все-таки иногда вы поете византийские церковные песнопения: ваш голос разносится по ущелью, как небесное эхо.

Где вы научились этим песням? Я знаю – вы веруете, ведь их не может петь тот, кто не близок к Богу. Я слышала вас и в церкви. Хорошо, что вы не решаетесь заполнять своим голосом никакое другое пространство. Спасибо вам за молчание. Завтра мы продолжим «наши» разговоры. У нас всегда будет завтрашний день…

Признаюсь, меня пугает: вдруг однажды все это кончится, и вы нас покинете, ни слова не сказав и не простившись? Как луч солнца на закате.

Я боюсь этого.

Когда я начала рассказывать вам об Андре, погода вдруг испортилась. Не случайно. После того как Андре и Дельта умерли и их похоронили в одной могиле, вся моя жизнь – как эта гроза. Даже в день похорон вдруг примчался ветер с Желтого Нила, ломая ветви деревьев и вздымая все на своем пути. Сильнейший дождь немилосердно хлестал, точно охаживал нас бичом. Прижимаясь к земле, мы едва добрались до колокольни. Никогда еще я не видела такой грозы. Игуменья Иеремия ловко тянула за веревки. Перезвон колоколов возвестил людям, что муссон пришел раньше, чем всегда, и надо искать убежище.

Поверите ли, через какое-то время стихия утихла, оставив лишь последствия ливня да сорванные тростниковые крыши. Мы взяли лодки, чтоб добраться до затопленных сел. Жертв не было – буря длилась недолго. Под жарким тропическим солнцем вода быстро испарялась. Воздух был насыщен влагой. Висел пар, непроглядный, как густой туман.

Вы согласны, что погода может предсказывать, быть связана с событиями, нашими мыслями и чувствами? Все было не случайно. Мать Иеремия объяснила: буря – это попытка душ освободить тела. Она перекрестилась. Теперь их души будут сорок дней скитаться вместе, одни. Мы долго молились в ту ночь, в тишине. В первое посещение монастыря я чувствовала: их души рядом со мной, где бы я ни была. Когда я смотрела на кладбище ночью, мне казалось, что оно полно злых духов. До меня доносились странные звуки, свист, словно кто-то кого-то звал. Ночью я ходила по келье и молилась, пытаясь совладать со страхом и отогнать видения. И приободрилась, убедив себя, что это голоса пустынных ветров и в этом монастыре, под защитой матери Иеремии, мне нечего бояться. Она понимала меня и часто среди ночи звонила в колокола, призывая меня на молитву.

Колокола уменьшали страх. Боже, как она все понимала. Давала мне краткие разумные советы, читала Псалтырь. Утешала меня молитвами и Христовым словом, своей мудростью и добротой. Испуганный ребенок во мне постепенно приходил в себя.

Я ощущала себя беззащитным созданием, видела в ней святую мать. Стискивала ее руки, ища ответа и душевного покоя. Она выглядела мудрой и могущественной, как будто знала все ответы на земные несчастья, хотя была худощава и мала ростом, а говорила тихим голосом, почти шепотом. В моем сердце все звучат ее слова о том, что любовь – единственная истина и сила во вселенной. Небесная энергия целительна, ибо дана от Бога. А Бог – это непрестанная любовь и надежда. Мы, грешники, должны прощать, дабы и нам было прощено. Опять-таки единственно во имя любви.

Она не верила, что духи возвращаются к нам в новом телесном обличье. Верила в чудеса святых, считая, что это рука Божья, протянутая истинно святым, верующим, которых избирает Господь.

– Надо прощать, – повторяла мать Иеремия, стремясь и меня уверить в том, что это единственный путь истины и успокоения. – Молись чаще, пока не почувствуешь, что простила. Но и после этого молись, чтобы обрести душевное равновесие.

Я не знала, что вы любите музыку Малера. Уже несколько дней мы слушаем его технически совершенные симфонии: первую, шестую и восьмую. Его музыка затрагивает нечто живущее в подсознании. Может быть, потому, что в ней сплошные переходы от экстаза к отчаянию. Мы чувствуем ее мистичность. Мощная жизненная мелодия выражает многообразие кризисных душевных состояний – испытаний для веры. Композитор размышляет о судьбе и чувстве униженности, о противоречиях веры и сомнения, о смерти и примирении с неизбежным концом.