Дмитрий Комогоров - Меланхолия одного молодого человека

Всю ночь я размышлял по поводу всего этого. Моя жизнь. Она… скучна. Очень скучна. И смысла в ней нет. Хочу ли я так жить? Конечно, нет! Но, что мне делать?

Общение с этой девушкой показало мне, что не всё потеряно. Да, я не в её вкусе, но… может это и к лучшему? Что, если она была послана мне судьбой, чтобы я кое-что осознал? Осознал, что этот маленький, трусливый и скромный мальчик во мне уступает место более взрослому и уверенному в себе юноше? Ведь я помню, как ввёл себя наедине с ней. И это не было на меня похоже! Это был другой «я»! И этот человек мне нравится.

Я чувствую это. Чувствую, что моя жизнь вскоре изменится. И я надеюсь, что к лучшему. Мы сами творим свою судьбу, ведь будущее не высечено на камне. Надо лишь убивать в себе трусость. И этим я и займусь.

Я не знаю, что ждёт меня впереди. Да и кто это может знать? Но я хочу, чтобы этот долгий путь привел меня к моему собственному «Изумрудному городу», где исполняются самые сокровенные мечты. И я делаю первый шаг. Я знаю, это будет тяжело, ведь проще закрыться в себе и смириться с безысходности своей жалкой жизни, чем взять всё в свои руки и разорвать все возможные оковы. Но я не боюсь. Больше не боюсь.

Прости, что сегодняшняя запись слишком коротка. Просто я не хочу терять своё драгоценное время. Кто знает, может как раз в этот момент, в эту самую секунду, моя судьба ждёт меня за поворотом? Пусть этот поворот и может быть длинною в несколько сотен километров.

До скорой встречи, дорогой Дневник.

Я левша — это подтверждает невозможность зажечь сигарету с правой руки: все попытки пустить немного тепла в холодную комнату тщетны. Струйки дыма обволакивают пространство вокруг. Мир наполняется удивительным спокойствием. Одна затяжка, вторая — игра в догонялки с самой Смертью. Паршивая ирония: в детстве, как и почти все, твердил себе, что не буду ни пить, ни курить. Вспоминаю об этом, делаю последнюю затяжку, выдыхаю, тушу сигарету в банке из-под кофе и делаю глоток охлажденного виски. В голову сквозь тишину пробираются мысли.

Каким был бы мир, если «мы-нынешние» встретились с «нами-детьми»?

Уничтожит ли человечество само себя, или причиной выступит природа?

В какой забегаловке пообедать завтра?

Вы наверняка ждете объяснений кто я, откуда, но ответов вам никто не даст. Я не хочу представляться, как не хочу и вовсе упоминать здесь имена, названия и прочую ерунду. Потому и буду обходиться лишь общими словами. Пояснять это я также не буду. Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она скорее грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно.

Эти пузырьки и есть фрагменты истории, что покоится за словами.

Может показаться, что я сам по себе злобный человек. Однако таковым я себя не считаю. Вообще. Меня можно разозлить, вывести на эмоции, как и любого другого, но искренне желать кому-то смерти или страданий — это не по мне. По крайней мере, сейчас. Я не обрел Бога, не познал Дзен, не лишился ума — просто в моей жизни уже есть человек, против которого направлена вся моя ненависть.

И этот человек — я сам.

Спешу разуверить: я не собираюсь сводить счеты с жизнью или причинять увечья собственному телу. Это глупо, поскольку проблемы не перестанут ими быть — их станет только больше. Если не для меня, то для людей, с судьбами которых я связан.

Человек не может быть один. Так уж сложилось, что мы твари социальные, и какой бы привлекательной не казалась идея о переезде в небольшой домик в лесу в сорока-пятидесяти километрах от ближайшего города — сопутствующее одиночество быстро сожрет в сердце всю человечность. То, что останется — человеком уже не назовешь.

Меня ни столько пугает одиночество, сколько приводит в ужас тишина — терпеть ее не могу. Неизменным помощником в борьбе с ней — музыка. Она звучит постоянно: если в дороге, то в наушниках, если дома, то из колонок. При этом в жанрах я не привередлив — лишь бы была идея.

Я и сам хотел стать музыкантом: одновременно гитаристом и вокалистом. Выходить под восторженный рев толпы, петь на грани хрипоты, влюблять людей в свою музыку… Но, к сожалению, у меня не хватает терпения разучить простейшие аккорды, а голос способен разве что согнать птиц с балкона. Что до остальных детских и юношеских мечтаний — таковых никогда толком и не было.